Автор Днями уезжал из Белгорода в свой родной городок. Дело уж под вечер. Автобус готовился отчалить от вокзала. В салоне — прохладно от сентября, тревожно от сумерек и уютно от подсветки.
Попутчиков немного, половина сидений свободная.
Цикл Моя Провинция. Человек в автобусе
И вот когда уж вокзальный репродуктор объявил об отбытии рейса, в салон взбежал мужчина лет 35, светловолосый, худощавый, в бежевой куртке, джинсах, с плоской сумкой – через плечо — на бедре.
Остановился на передней площадке, окинул глазами салон и сказал, почти дословно:
— Братья и сестры, не пугайтесь. Я не буду ничего продавать и ни о чем просить. Позвольте мне сказать лишь несколько слов вот о чем…
Молодой человек явно нервничал, он то и дело оглядывался на дверь, он спешил. Тем не менее, продолжил:
— Три года назад я попал в беду. От безысходности я начал читать Священное писание…
Взволнованность этого человека как-то непостижимо свидетельствовала о его искренности. И тут в салон вшагнул водитель — здоровый, лысый бугай, в фальшивых – под золото — цепях и перстнях. Наш борт аж накренило под его тяжестью. Он кинул под стекло путевые документы, приложил ладонь к темечку:
— Ну- ко, пошел на выход, — сверкнув матерым, исподлобным взглядом, предложил он странному миссионеру. А тот упорно доводил свою мысль до логического завершения:
— … и оно помогло мне. Честное слово. Я свидетельствую вам. С тех пор я хожу по земле и несу эту истину. Люди, читайте Священное писание. Оно и вам — самая верная поддержка!
Последние слова этот бедолага крикнул уже с перрона. Наш рукастый «Баранкин» выкинул непрошенного советчика на улицу.
— Еще один сумасшедший,- вздохнула пожилая, дородная дама в такой необъятной шляпе, как будто целый Сатурн со всеми своими кольцами вращался на ее голове. Она имела ввиду, конечно же, миссионера.
— Чего ему надо было? — Спросила другая товарка свою попутчицу на сиденьях справа от меня.
— Видно Библию напечатали, а он рекламирует, чтоб покупали. Во всем шкурный интерес, ничего святого не осталось.
Автобус уже вовсю летел под уклон, плавно покачиваясь, как катер на волнах. Сумрачные леса, ожидающие зиму, разношерстными латками покрывали бесконечные холмы, а я все вспоминал о том человеке с вокзала и о его неоконченном рассказе. Какую беду пережил он: отчаянную разлуку, страшную болезнь, потерю Родины, смерть родного человека? Как это было, где произошло? А чуть оправившись, благодаря Слову Божьему, возложил на себя обязанность ходить по городам и весям, и нести людям свою правду о могущественной силе веры?
И что стало со всеми нами, не верящими ни во что, кроме денег. Даже искреннему ближнему своему? И чем добрее он и настойчивее в своем желании приободрить нас, тем злее и яростнее мы отталкиваем его.
На лобовых шторках нашего транспорта — богатая бижутерия их муляжей разных икон. Целый иконостас. Кресты, торжественные лики.
Прекрасный фон для маленькой, но знаковой трагедии, случившейся тем осенним вечером в том междугороднем автобусе.
Александр Калуцкий
Во истину так!
Мы никого, кроме себя, не слышим потому, что слышать другого, это значит, меняться самому.