Автор Симпатичный читатель, возможно, припомнит предыдущие наши рассказы про Юрку-коллектора, и других симпатичных персонажей обретающихся в подмосковном Свистоплясово. Уютная деревенька эта со столь веселым названием, притулившаяся на взгорке у хвойного леска, оказалась настолько притягательным местечком, что мы захотели наведаться в нее снова.
Так вот, хоть верьте, хоть нет, но узнали мы на сей раз, что живет в сей деревеньке некий Владимир, который… ох, ни много, ни мало, а умеет видеть небо!
Дауншифтинг в деревню или Почему небо синее?
На селе о нем прямо так и говорят «Владимир, который видит небо», но что подразумевают при этом не понять сходу, хоть убей.
Вообще-то Владимир — коренной москвич. По профессии — архитектор. Много лет возглавлял фирму, специализировавшуюся на индивидуальных заказах. Признается, что намаялся с бизнесом вдоволь. Наконец плюнул на все, покинул столицу, и, хотя пенсию еще не выслужил, поселился в деревне.
Промышляет все тем же: делает проекты на заказ, такие, которые требуют специфического подхода.
Мы, по глупости своей, сначала никак не могли врубиться, о чем идет речь. Владимир, гостеприимно разливал по глубоким, глиняным чашкам горячий, душистый чай с чабрецом, приговаривал:
— Я чай со сливками обожаю. Терпкость чайного листа и мягкость сливок. Шикарно! Угощайтесь,- он призывно приподнял над столом чашку со сливками.
Наконец присел, вздохнул:
— Кто-то хочет сохранить старый дом и органично «вписать» его в новострой, кто-то возвести «палаты» на совсем крошечном участке, а иной так вообще, видит свое жилище в форме теплохода. Ну, вот примерно такие проекты я и делаю.
Тут мы, признаться, и по небо забыли, столь интересной показалась нам профессия хозяина, стали спрашивать наперебой: а какие самые интересные заказы попадались. Ну, самые- самые?!
И тут, видимо, невольно мы задели Владимира за живое и узнали столько, что, не то, что на очерк,- на две книги хватит. Один клиент захотел увидеть посреди своего дома дерево детства, да так вокруг этого дерева «хоромы» и «разложили», другому вынь, да полож в гостиной камин, такой высоты, чтобы в нем мог гореть «в полный рост» пионерский костер.
Случился и такой «затейник», который захотел водопад, прямо с крыши и — по стене. Но переплюнул всех таинственный незнакомец с севера, который, через подставное лицо, заказал проект, где «под землей в два раза больше, чем над землей».
— Они сума сходят,- а ты крутись, как хочешь. — Искренне посетовал Владимир,- они считают, если ты архитектор, то, значит волшебник. А ты подумал, где ты этот дом с таким подвалом ставить собираешься, а? А река рядом, это ничего? А грунтовка, а плывун? Да мне-то что, проект я тебе « нарисую». Но что с ним строители будут делать с проектом этим? Затопит все к чертовой матери, а кто крайний? Архитектор, конечно, кто ж еще…
Не смотря на то, что специалист любит всласть поворчать, на селе он имеет славу самую хорошую. Это притом, что, с точки зрения местного классового элемента, он чуть ли не помещик, со всеми прилагающимися к этому фольклорному понятию современными «направляющими»: долларовыми сбережениями, наемными рабочими в виде тех самых гастарбайтеров в усадьбе и произвольным рабочим днем.
Но, что примечательно: его дом — добротная двухуровневая изба из корабельной сосны – имеет тонкую с витражным серединьем дверь, двор не огорожен никаким забором. А ведь изба буквально напичкана современной техникой, включая небольшой издательский комплекс: свои чертежи специалист распечатывает на месте.
Тут надо сказать, что наша «встреча в верхах» происходит в великолепной, словно игрушечной беседке, в которую органично вписывается невысокое крыльцо избы. Виды вдаль — дух захватывает, балки, косогоры, леса, и воздух этот шальной, наполненный пьянящим запахом позднего июльского разнотравья, с ноткой, какой-то словно уже осенней прохлады. Беседка прекрасно проветривается ментоловым ветерком. И это приятно!
-Вы, Владимир, наверное, дОма все время проводите. Ваш «офис» при такой хлипкой двери надолго без присмотра не оставишь. Вот и нас не знаете, а все рассказываете, а вдруг мы лазутчики? «Сфотографируем» ваши лесок и адресок, нагрянем в ваше отсутствие, да и вынесем все подчистую.
— Нет, ребята, я людей вижу! Не приходят воры с открытыми лицами, не показывают номера своих машин, как вы. А маргиналы они есть везде, наверное, имеются и в Свистоплясово. Правда, я их не встречал.
— Володька, мужик правильный,- прикуривал часом ранее душистую папироску от нашей зажигалки местный седоусый «авторитет» дед Матвей.- Оно у нас как?- охотно пустил он дым в ноздри,- газу-то нет, заправляем в Кашире баллоны. А у ВовкА — грузовичок. Он, стал быть, баллоны –то эти собирает и разом везет. Никогда не бывает отказу…
— А у Мониных девчонка приболела, дал денег, слова не сказал.- Подхватил «заклятый» друг деда Матвея, некурящий дед Алешка, который, как мы узнали, обычно не имеет привычки отзываться о людях хорошо.
А еще, узнали мы, что опять — таки, забесплатно сделал наш знакомый архитектор проект часовни на местном роднике, с удивительно чистой, сладкой водицей, который (родник) имеет славу святого. Закупил материалы в складчину с местным фермером Семихаткой и теперь вот строят, с благословения местного прихода, если точнее — отца Никодима.
— Владимир, ну расскажите главное, как вы небо-то видите? Что это за байка такая или легенда?!
-Да точно так же, как и вы. Особых глаз или специальных стекол у меня нет.
— И все-таки!
— А вы знаете, что для архитектора самое вот удручающее? Чертежи. Иной раз по 12, а то и 20 часов сидишь у монитора, линии, циферки, буковки, это я вам все простыми, терминами объясняю. Понимаете, серость такая, что глаза на лоб лезут. А потом выйдешь на улицу и — небо. Живое, свободное, синее, бескрайнее. А если облака, так это еще лучше, что может быть красивее и гармоничнее этих облаков?!
— Владимир, высокохудожественно вы как-то. Мы люди простые, может, проще нам объясните?
Хозяин осекся, словно удивленно осмотрелся, на миг задумался. Потом победно улыбнулся:
— Вот представьте себе, все люди живут под землей и где-то лишь в одном месте есть выход наружу, и на этом выходе видно небо. Понимаете, что было бы при таком раскладе? Да люди просто ездили бы к этому выходу, как на курорт, для них небо было бы такой же радостью, как для нас море. А мы живем, каждый день видим этот купол, привыкли к нему и не понимаем, какая это радость — видеть небо!
Небо — как будто летящий мрамор
С белыми глыбами облаков,
Словно обломки какого-то храма,
Неспровергнутого в бездну веков…
— И вы «проповедуете» это своим односельчанам?
— Я пытался им рассказывать. Слушают с интересом. Я ведь про небо могу говорить бесконечно. — Вот представьте себе, все люди живут под землей и где-то лишь в одном месте есть выход наружу, и на этом выходе видно небо. Понимаете, что было бы при таком раскладе? Да люди просто ездили бы к этому выходу, как на курорт, для них небо было бы такой же радостью, как для нас море. А мы живем, каждый день видим этот купол, привыкли к нему и не понимаем, какая это радость — видеть небо! — Вот представьте себе, все люди живут под землей и где-то лишь в одном месте есть выход наружу, и на этом выходе видно небо — Вот представьте себе, все люди живут под землей и где-то лишь в одном месте есть выход наружу, и на этом выходе видно небо.
— И?
-А что «и»? Махнул я тогда рукой, замолчал, взял да и выкрасил часовенку в синий цвет. Там родник ясный, озерцо, часовенка в нем отражается, и все синее-синее. Такой оазис неба на земле.
Покидали Свистоплясово мы снова под вечер. Мелькнула за забором оголенная макушка нашего доброго приятеля Юрки – коллектора. Видимо спрятался, приняв нас за сотрудников банка, которые норовили, по его подозрениям, отобрать у него бесплатную мобильную связь. За то его вездесущая соседка Любовь — статная, любознательная дама, всяко пыталась привлечь наше внимание, пытливо заглядывала в окно:
— До сельмага не подбросите ли? Это- по пути…
Хлопнула дверь.
Пожалуй, надо сказать несколько слов о том, кто же собственно такие эти загадочные «мы». Мы, это я корреспондент журнала «Местная-онлайн» и автор этих строк Артем Стужин, и корреспондент известного столичного журнала, студентка журфака МГУ Яна Потапова.
Янино издание тоже пишет о людях, вот на этой теме мы и сошлись. Ну а еще, ее отец, тоже журналист — добрый мой товарищ. Яна в нашем экипаже и водитель, и наш общий телохранитель, поскольку имеет пояс по карате.
— Что, Яна, кажется, напрасно съездили мы в этот раз?- Спросил я, не стесняясь новой попутчицы.
— Ага, такая поездка «лайт». Свистоплясово –лайт. И два «с»!
— А почему два эс?
-Ну, чтобы, как свист. Свист он – к отсутствию темы.
Да, темы, действительно, хоть шаром покати. Остался редакционный портфель без текста, как голодный пес без котлеты.
— Что ж, ничего так и не нашли?- Участливо осведомилась Люба.
— Нашли, да вот хоть архитектора вашего взять…
— О, о нем надо написать! Такой мужчина, богатый, статный, голосистый. Мужественный, словом. И не пьет совсем!
— И в чем же его мужество?
— А вы что, не знаете? Тю, да он же до пятнадцати лет слепой был. Как крот. Профессор ему операцию делал. Удачный попался, повезло. Владимир-то хоть и не местный, мы все о нем знаем. Жена его раньше тут жила, болтливая не в меру, приедет в магазин и не за продуктами, а чтоб покрасоваться, ага, и давай рассказывать, и все — по десятому кругу. И как, слышь, он ее выбрал: ни кожи, ни рожи, так еще и глазки всем подряд строит…
Попутчица охотно расписывала подробности чужой семейной жизни, ее голос как-то отдалился, и виделось лишь, как что-то синее во все лобовое стекло накатывало на нас сверху: чистое, праздничное, пляжное, с единственной легчайшей строчкой облачков над далеким горизонтом.
И странное дело: одну треть пейзажа снизу занимала полоска земли, изломанная крышами строений, вскучерявленная кронами лесов и посадок, а две — трети вот это вот несказанное, синее, нежное. Моментально ставшее вдруг таким понятным, родным и желанным.
Небо!
Яну не подписываю, по согласованию с ней. У Потаповой – свой текст, для своего же журнала. Шифруется, но знаю наверняка, что тоже пишет. Как говорится дружба –дружбой, но буковки врозь