Автор «Кроссовки» — деревенский рассказ Александра Калуцкого: деревенский колорит под всепроникающим оком писателя.
Кроссовки. Деревенский рассказ
Кроссовки эти в Свистоплясово вошли в эпос, стали легендарными. А все потому, что принадлежали некогда деду Алешке, колоритнейшему персонажу, который, одним своим существованием, во многом определяет жизнь всей деревни.
Вообще, Алексей Михайлович человек удивительный во всех отношениях. Ну, кому скажите, в том же Свистоплясово удалось бы личный День рождения превратить чуть ли не в День села? Алексею Михайловичу-запросто! И не в том смысле, что он накрывает общую «поляну», или там всяк норовит преподнести ему подарок.
Ни в коем случае! Герой наш сам хмельного в рот не берет, и других за это всяко осуждает. А подарки, они ведь родным, да приятелям дарятся. А приятелей в деревне у деда Алешки немного. То есть, хоть шаром покати.
Вот и надевает он в свой День рождения- 30 сентября парадный свой единственный пиджак, берет палку и идет по улице, всяко задевая встречных — поперечных.
Всякий встречный — поперечный, если не успеет уклониться, непременно узнает от деда, что его сосед Лукьян-пьяница, а соседка Мартыновна-воровка .
Хотя сама Мартыновна мнение это не разделяет и уже года два последовательно утверждает, что это Алешка-сплетник прикрыл у себя в чулане ее кота Василия и морит голодом.
Ругая всех и вся, знакомец наш, как правило, так расшевеливает село, что оно потом еще дня два в себя приходит. Поскольку, умышленно или случайно, дед Алешка наступает на всеразличные больные места, и затихают они долго.
Вот, а тут как-то младшая дочь Алексея Михайловича, Татьяна захотела отцу в День его ангела сделать хороший подарок, ну чтобы беспокойный родитель долго к ней в Москву не заявлялся:
— Давай, папа, мы тебе компьютер хороший подарим с интернетом. Станешь цивилизованным человеком, со всем миром связь наладишь.
Дед Алешка, будучи уверенным, что компьютер такая штука, которая за всеми следит, от предложения испуганно отказался. И попросил привезти ему к празднику удобную обувь: чтоб хоть в лес, хоть на велосипеде.
И дочка привезла. Крссовки, любо-дорого, сине-белые, как игрушечные. 41 размера! Это как раз папин размер.
Но вот меряет дед Алешка обновку, не идет нога, хоть убей. Малы проклятые.
Тянул-тянул дед кроссовок на ногу, да в сердцах в угол его и запустил:
— Даже раз в год не можете мне угодить!- осерчал он на дочку.- Привезли какие-то ботинки резиновые, так и те маленькие.
Татьяна клянется, что размер подбирали подходящий. Обещает обменять обувь, слава Богу, чек цел. Отец и слушать не хочет. Сгреб подарок, да так охапкой его в чулан и забросил. Туда его, к голодающему коту Василию.
Уехала дочь, а отец так себе думает: раз дочка с зятем надо мной поиздевались, так и я над ними поиздеваюсь. Назло им буду носить кроссовки эти и мучиться.
Натянул, да условно говоря, года два с ног и не снимал. Идет- пальцам больно, а на душе праздник, поскольку мстит дочери. И месть эта так сладка, что всяческие физические страдания перекрывает.
Опять же во всякий визит дочки то во дворе, то за столом, он нет- нет, да о неудобных кроссовках напомнит.
А однажды в выходные за ужином, взял да и выложил в сердцах ногу в кроссовке этом ненавистном на стол. Дескать, нате любуйтесь, до чего отца довели! Весь день маюсь — в них хожу, а вечером пальцы, как гвозди разгибаю. Хотите, чтоб домик вам подписал, так не видать вам домика!
И надо же, такую сноровку, прямо не по возрасту проявил. Не всякому деду под силу задрать ногу так высоко. Тренировался видимо.
И тут не выдержал зять Михаил, достал его тесть этими кроссовками основательно. Сорвал с деда обувку и давай ее рвать. Видит голыми руками не получается, схватил плоскогубцы и давай месить изделие плоскогубцами.
На клочки разнес. И что же видит?! Какой-то очень плотный, уже почти что монолитный комок, стал кое как его разворачивать, мама, моя,- газета!
Скомнканными газетами были те кроссовки набиты. И ни кто не удосужился перед эксплуатацией проверить обувь. Так их дед и носил, с комками внутри.
С тех пор дед Алешка в свой День рождения, помимо баек об алкоголике — соседе, жалуется односельчанам и на дочку с зятем, на то, что они ему подсунули обувку с бумагой, пропитанной ядом. Со свету его хотели сжить, чтобы он домик им освободил. Да не дождутся теперь домика!