Интересные истории. Николай Манин: тепло родных стен

Автор

Дом Николая Манина держится «на плаву» не гвоздями, цементом или скобами, а милостью Божией, то есть, силой, не доступной здравому смыслу и законам физики, которую в народе принято называть чудом.

Этот дом похож на потрепанную штормами каравеллу, давно потерявшую паруса и вольно дрейфующую по волнам времени из  легендарного прошлого в туманное будущее.

Его построили родители нашего героя Анастасия Васильевна и Вячеслав Митрофанович, простые колхозники колхоза имени Сталина, а потом колхоза «Россия»,в конце 60 — х годов прошлого столетия. Тут и прошло детство Николая и его брата Сергея, ныне живущего в Харькове.

— Отец на тракторе работал, — вспоминает Николай. — Человек был честный, но суровый.

— Что, и ремешком мог?

— Бывало, — улыбается Манин. И по этой улыбке понятно, что если родитель и прибегал к радикальным воспитательным мерам, то сын воспринимал их с понимаем.

И мечтал он пойти по стопам отца, собирался стать механизатором, да как-то так судьба распорядилась, что стал слесарем — закончил ПТУ и вскоре после выпускного оказался на срочной службе в войсках ПВО, служил зенитчиком на безымянных сопках под Уссурийском.

После армии работал на строительстве Курчатовской и Николаевской АЭС, получал по тем временам огромные деньги — больше тысячи рублей в месяц. Но тянуло его в родные места, и после далеких командировок в чужие края неизменно возвращался он в свою Белгородскую область, где успевал поработать по специальности на различных предприятиях, в том числе и на Витаминном комбинате. Правда, недолго.

— Цех у нас был, где спирт разливали, — вспоминает наш герой. — Там прямо ванны специальные стояли, а мы под ними крУжки прятали.

В ночную смену в емкость закачали этиловый спирт, но ребята не разобрались, хлебанули — двое умерли, двое ослепли.

Вот тогда и понял Манин, что надо делать ноги с того комбината от греха подальше.

Хотя он никогда не чурался труда, весь его 44 — летний стаж, в общем-то, на трудных работах и замешан. У Николая раздавленные работой большие, узловатые руки и походка человека, знающего, как перетаскивать тяжести на плечах.

Ну, а тогда, в конце 80- х годов, был он статным мужчиной, со стабильной зарплатой и чувством юмора, за что его и любили девчата — выбирай, какую хочешь.

Вот и выбрал он свою Нину — красивую девушку штукатура по профессии, с которой и создал семью.

А тут еще и квартиру от работы дали. В общем — живи и радуйся, но злой рок уже распростер над Николаем Маниным свои невидимые крыла, вскоре в жизни его маленького семейства случилась беда — умер пятилетний сынишка Сережка, в котором молодые родители души не чаяли.

— Сердечко у него слабенькое было, — вспоминает Николай, его голос дрожит — та глубокая рана никак не заживает, и, видимо, не зарастет уже никогда. Малыша не смогли спасти врачи, похоже, халатно отнеслись к маленькому пациенту.

Когда душат воспоминания и становится совсем невмоготу, Николай заливает боль алкоголем и с разговорами ни к кому не лезет. Все переживает сам, в одиночку.

Спустя какое-то время врачи поставили страшный диагноз и самому Николаю — рак горла. И химиотерапию прошел, и к операции его готовили.

— Уж думал все, сливай воду, — щурится Манин.

Но тогда случилось чудо, как-то пронесло.

И хотя в городе у них с женой квартира, живет он в своем родном селе, в том осевшем родительском доме. Тут умерли его родители — сначала отец, потом мать. Семь лет они поочередно с братом ухаживали за ней лежачей, по человечески проводили в последний путь.

— Многие умерли, — прикуривает Манин.- Тут раньше народу было уйма. Одних моих ровесников — сотни. Река разливалась, и мы на коньках сутками на льду пропадали. Нас домой загнать не могли родители.

А сейчас в живых из тех людей почти никого не осталось, вот только Юрка Топорок, да Мишка Бобер.

Николай, что называется, человек безотказный. Есть у него старенький велосипед, который он беспрерывно ремонтирует, так на этом велосипеде катаются все новые и старые жители села, и те самые Мишка Бобер и Юрка Топорок.

— Все — пьяницы беспробудные,- поставила меня в известность принципиальная старушка из калитки напротив, как из картинной рамы.

— Почему пьют-то они, бабушка?

— Алкаши потому что. Тьфу, куды ни ткни, в алкаша попадешь.

Тем не менее, селяне, если надо что-то по хозяйству сделать — зовут на подмогу нашего Николая, и он помогает, ничего не требуя взамен, если что дадут — хорошо, а нет, так тому и быть.

Мы беседуем с нашим героем на кухне его дома, утром. Восходящее Солнце причудливо играет и дробится своими лучами в морозных узорах окна. Кружева становятся то бирюзовыми, то малиновыми, как петушки на палочках.

Николай собирается топить печь, газа у него нет, как он сам говорит: «принципиально».

Для него топка печи — желанный ритуал, который он с удовольствием исполняет каждый зимний день: смачно колет дрова, прицельно — все таки зенитчик — сует между ними горящую щепу, миг, и веселое пламя, как по крылечкам, разбегается по сухим поленьям, и они дружно схватываются жарким пламенем.

— Дым от дров сладкий, прямо медовый! — Забавно щурится Манин. Речь  у него точная и образная, на столике на кухне, рядом с приемником — стопка книг: Зощенко, Есенин, Грин.

О чем же мечтает он одинокими, зимними вечерами у своей печи, под родной крышей?

Мечтает по весне отремонтировать дом, забрать к себе в село свою Нину, завести хозяйство.

— На тракторок собираю, — делится он совсем уж сокровенным.- В хозяйстве вещь незаменимая.

— Он же, наверное, бешеных денег стоит?

— Да не то чтобы…тысяч за двадцать можно рабочий взять — Т-16 или Владимировец.

Я не знаю, действительно ли можно ли за такие деньги купить что-то приличное, но для Николая 20 тысяч огромные деньги.

Его пенсия — пенсия человека четыре десятка лет  беспрерывно прогорбатившего слесарем в разных СМУ, РСУ и на строительстве атомных электростанций — 12 тысяч рублей.

И при этом, и при том, что канализации в доме нет Николай всегда одет опрятно, на бельевой веревке его двора все время сушатся постиранные носки, рубашки, брюки. И в доме все по солдатски скромно и аккуратно, ощущаются ароматы мыла и недорогого одеколона.

О чем же эта история? Спросите вы. Она — о русском человеке. Николае Манине. Точнее — о Манине Николае Вячеславовиче из села Беломестное, что на Белгородчине.

Александр Калуцкий

(Visited 135 times, 1 visits today)


 

7 комментариев

  1. Дружочки мои, вот она русская душа!))

  2. Вот в таких историях и кроется весь смысл..

  3. Николаю привет! Держись, дружище!!!

  4. 12 тысяч то не пенсия, то подачка.

  5. Александр, меня этот рассказ просто потряс до глубины души. Благодарю.

Оставить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *