Самая крупная кобра — невымышленный рассказ о встрече со змеей

«Самая крупная кобра» — невымышленный рассказ о встрече со змеей Владимира Бабенкова, которому посчастливилось примерять на себя роль змеелова! Воспоминания, ярчайшие впечатления — вашему вниманию, дорогие читатели!

Самая крупная кобра - невымышленный рассказ о встрече со змеей

Самая крупная кобра — невымышленный рассказ о встрече со змеей

Об авторе

Владимир Юрьевич Бабенков, как это принято говорить, не нуждается в особом представлении.

 Он доктор биологических и кандидат сельскохозяйственных наук. Свою карьеру начинал во Всесоюзном НИИ животноводства (Подольск, Дубровицы Московской области), а став профессионалом, работу продолжил в Беларуси, в Брестской области в 1986 году.

Здесь он на протяжении 17 лет возглавлял областной Центр биотехнологий.

С 1987 по 2003 годы центр выполнял 80 % всех работ по ТЭ в республике. Ежегодно здесь получали до тысячи пригодных эмбрионов от 7 пород скота, в т.ч. от 5 мясных.

Пять других областей республики вместе с БелНИИ животноводства производили не более 200.

В год на элеверы республики (предприятия для выращивания племенных быков и передачи в племпредприятия для взятия семени) с Брестского центра поставлялось от 70 до 120 племенных бычков для использования в широкомасштабной селекции.

5 других областей поставляли не более 30 от пересадки эмбрионов.

В 2004 году Владимира Бабенкова на работу  пригласил Виктор Батурин, у него чутье на высококлассных специалистов. Это они подарили России мясную породу КРС, сейчас в Калмыкии во всю работают над созданием молочной.

Помимо того, что Владимир Юрьевич крупный ученый, он еще и блестящий рассказчик. Предлагаем вашему вниманию историю, принадлежащую его перу.   


Весной 1975 в течение двух месяцев я находился в Узбекистане, в одном из каракулеводческих совхозов Кашкадарьинской области. В командировку ехал тогда от Всесоюзного, а ныне Всероссийского НИИ животноводства, который расположен в Московской области, в городе Подольске.

Будучи проездом в Ташкенте, я, чтобы немного подработать, оформился змееловом в Ташкентском зоокомбинате. Почти месяц жил на отгонном пастбище.

На невысоком холме возвышались две юрты, в одной из них расквартировался я с помощниками чабана, в другой — сам чабан с семьей. Вокруг простиралось бескрайнее холмистое пространство полупустыни, местами переходящей в типичную пустыню с незакрепленными песками.

Это была моя вторая командировка в Узбекистан. Естественно, новизна ощущений еще не иссякла,  абсолютно все казалось новым и необыкновенно интересным!

В свободное от работы время я путешествовал по округе: излазил все сопки, лощины и барханы на десятки километров вокруг в поисках не только змей, но и встреч с другими животными.

Со своим неизменным «Зенитом-ТТL» извел не одну катушку цветной диапозитивной пленки, снимая ящериц, агам, варанов, гекконов, черепах и змей, ушастых ежей и колонии песчанок, сотни растений, насекомых, пейзажей и многое другое.

Среди змей, которых я отлавливал для серпентария в Ташкенте, чаще всего попадались степные гадюки и щитомордники. Но однажды…

Я поднимался по склону сопки, который даже сейчас, весной, был покрыт лишь короткими стеблями диких злаков, редкими огоньками маков и цветущих куртинок верблюжьей колючки.

В средней части холма выделялись светло-серые холмики выброшенной на поверхность земли, среди которых сновали большие песчанки. Завидев меня, они замирали столбиками у входов в норки, издавая тревожный свист, перед тем как скрыться под землей.

Мое внимание привлекла их колония. По не так давно приобретенному опыту я знал, что, несмотря на свою осторожность, зверьки отличаются неуемным любопытством и, если подобраться к ним поближе и некоторое время провести неподвижно, то они начинают сначала выглядывать, а затем и вовсе выходить из нор.

Если в это время быть готовым к съемке, можно сделать неплохие кадры.

Приблизившись к норам колонии на расстояние около двадцати метров, я вдруг заметил что-то необычное. Среди нор лежало нечто, похожее на длинный черный шланг.

Но уже в следующее мгновение я понял, что шлангу здесь взяться неоткуда, а передо мной находится тело огромной змеи. Даже на таком расстоянии я определил, что в нем не меньше двух метров.

Только одна змея в нашей фауне могла иметь такие размеры — среднеазиатская кобра. Крупные кобры часто придерживаются поселений большой песчанки, которые, наряду с другими видами грызунов, являются одной из основных составляющих их пищевого рациона и даже живут в подходящих по габаритам норах.

Встреча с коброй была для меня первой, и я вполне осознавал опасность, которая мне угрожает. Если конечно я собираюсь продолжить более близкое знакомство с этим противником. А вот пройти мимо, я уже знал, не смогу.

Соблазн поимки столь великолепного экземпляра был слишком велик, и я осторожно приблизился. Тело змеи едва заметно шевелилось. Она не подозревала о моем присутствии. Только сейчас я заметил, что голова и передняя часть туловища были скрыты в одной из нор, куда она постепенно заползала.

Несмотря на устрашающие размеры, я ни на секунду не сомневался, что обязательно сумею ее поймать. Вот только как? Змеи в Средней Азии встречаются далеко не так часто, как это принято считать, поэтому я редко брал с собой простейшее приспособление для их ловли, обыкновенную деревянную рогульку. Не было ее со мной и сегодня.

Я беспомощно оглянулся вокруг в поисках какой-нибудь палки или других подручных средств. Но, увы, на склоне, лишенном какой-либо древесной растительности, для моей цели не было ничего подходящего.

Кобра тем временем продолжала заползать в нору. Через минуту или меньше у меня не останется ничего, кроме ее зрительного образа. Я понимал, что из норы змею никакими уловками не достать, даже выкопать нереально, так как норы песчанок соединяются между собой, образуя под землей сложную сеть лабиринтов.

Нужно было срочно что-то придумать, и я решил ловить ее голыми руками.

Дело вовсе не в безрассудстве. Просто мне с детства не был свойствен страх перед змеями. На Украине, еще мальчишкой, я часто ловил в лесу на окраинах болот обыкновенных гадюк и иногда приносил их в школу. Учителя прекрасно знали, чьи это проделки, и не раз вызывали в школу родителей.

Был ли в моих поступках особый шик, удаль или желание доказать себе и показать другим свое бесстрашие, сейчас уже трудно сказать. Наверное, всего понемногу.

Но факт остается фактом: боязнь перед змеями, которую я видел у других, у меня отсутствовала напрочь. Более того, появились некоторые навыки их ловли.

Один раз я был укушен за руку, которая на следующий день сильно распухла. Я испытывал самые ужасные ощущения, но вовсе не умер, хотя и болел некоторое время, впрочем, не очень серьезно.

Более того, мне удалось скрыть этот факт от родителей из-за страха быть наказанным запретом ходить в лес, который я обожал всем сердцем и в котором мальчишкой проводил почти все свободное время.

С тех пор я хорошо осознал степень риска, связанного с ловлей змей. Как-никак, а опыт, приобретенный на собственном примере всегда наиболее доходчив.

К этому времени змея скрылась в норе почти наполовину. Дальше медлить было нельзя. Толщина ее туловища посередине была почти одинаковой с диаметром норы песчанки, поэтому развернуться к выходу она не могла.

Левой рукой я крепко обхватил тело змеи и стал медленно вытаскивать ее наружу. В то же время правой рукой прижимал туловище перед самым входом в нору, чтобы быть готовым к тому моменту, когда шея и голова приблизятся вплотную к выходу.

Но змея оказала неожиданно сильное сопротивление. Ее тело напрягалось, как стальная пружина, мускулы вдавливались в стенки норы, казалось, что они сливаются с ними и все мои усилия напрасны.

Но мало помалу змея стала уступать. И чем дальше, тем больше она поддавалась.

Руку, которой я вытаскивал кобру, туго обвили кольца, а это особенно опасно. Такой прием змеи используют, чтобы вытянуть голову из руки, что у крупных экземпляров вполне может получиться.

Чувствую, как ее тело заскользило быстрее, ведь ее шея значительно уже туловища и уже приближается к выходу из норы. Свободной рукой я плотно обхватываю ее ближе к голове, которая тоже вот-вот появиться.

Чувствую, как кобра меняет тактику. Ее тело резко сокращается, сопротивление усиливается, и шея быстро скользит у меня в ладони. В тот же миг мои пальцы упираются в расширенное основание головы. Я ждал этого момента, поэтому успел усилить сжатие.

Теперь змея в руках, но сила ее оказывается невероятной. Кольца, обвившие левую руку, не уступают ей по толщине и сжимаются все сильнее, вытягивая голову из руки. Я уже с трудом удерживаю ее.

При этом она так сильно выкручивает голову из пальцев, что верхняя и нижняя челюсти сдвигаются относительно друг друга.

Показывается длинный ядовитый зуб сантиметровой длины, словно шип торчащий вперед. Змея сдвигает верхнюю челюсть еще сильнее, и зуб угрожающе близко приближается к указательному пальцу.

Самое неприятное, что в данной ситуации я ничего не могу сделать, даже отбросить ее в сторону не представляется возможным — не позволяют кольца, обвившие руку. Тогда я быстро приседаю и со всей силы прижимаю тело кобры коленом к земле.

Но колено тут же проваливается в землю, и я ощущаю неприятный хруст под ногой. Одновременно кольца змеи слабеют, и мне удается освободить руку. Не медля, я отбрасываю кобру в сторону.

Она падает на спину, почему-то неуклюже переворачивается на брюхо и принимает классическую защитную позу: верхняя часть тела с расправленным капюшоном на полметра поднимается над землей.

Кобра угрожающе шипит, пытается ползти, но теряет равновесие, повторяет попытки раз-другой и замирает, слегка покачивая головой с капюшоном.

Я чувствую себя преступником. Если бы знал, что так получиться, вообще не стал бы ее ловить. Я сломал ей позвоночник.

Это ясно видно по нарушенной подвижности и по неестественному изгибу с утолщением примерно в середине туловища. С такой травмой в естественной среде кобре не выжить. Если бы колено не провалилось в ход песчанки, расположенный близко к поверхности почвы, не произошло бы этой нелепости. Обидно.

И не потому, что не удастся доставить в серпентарий такой великолепный экземпляр кобры, просто было жаль бедное животное.

Я обошел вокруг змеи, кобра громко шипела, разворачиваясь капюшоном ко мне. Что же с ней делать?

Я не мог оставить покалеченное животное на произвол судьбы, пусть и невольно, но уготованной ей мною. Не способное охотиться, пресмыкающееся было обречено погибнуть голодной смертью или стать добычей другого хищника. Как это ни жестоко, но я был вынужден найти толстую сухую палку джузгуна и прекратить мучения хищницы.

Назад я возвращался с гнетущим чувством вины, спрятав тело кобры в рубашку (местные жители панически бояться змей). Расстояние до юрт было не более трех километров, но неудобная ноша порядочно оттянула мне руки.

В змее были не меньше пяти килограммов веса. Потом, уединившись в глубокой лощине, измерил мерной лентой длину пресмыкающегося. Она составила 219 сантиметров. Тогда у меня не было точного представления о размерах кобры, хотя я понимал, что передо мной редкий экземпляр. С помощью острого ножа я снял с убитой змеи шкуру. Уже темнело, шкура отделялась от тела с большим трудом, и я проделал эту операцию довольно небрежно. В конечном итоге в руках у меня оказалась длинная лента шириной больше десяти сантиметров без головы и кончика хвоста.

Вернувшись из командировки, я прочитал в определителе А.Г.Банникова и др. «Земноводные и пресмыкающиеся СССР»: «Размеры крупные: длина тела до 175 см», то очень пожалел, что мне не хватило тогда терпения, чтобы грамотно провести съемку шкуры.

То, чем располагал я, достаточно убедительным доказательством необычных размеров животного служить не могло.

Владимир Бабенков

(Visited 349 times, 1 visits today)


 

11 комментариев

  1. Риск -то какой, Господи! Неужели совсем не страшно было Владимиру?!

  2. Если говорить о общепринятом в нашем понимании страхе, его у меня просто нет. Но я уже говорил, это следствие моего восприятия природы в детстве. Я очень часто, начиная примерно с 5-го класса, ловил европейских гадюк с очень красивым узоров по спине. Многие девчонки имели книжные звкаладки из шкурок этих змей. Это плохо, но это я стал понимать позднее. В природе мы не имеем права убивать никого, даже из тех, кто нам не нравятся, или мы их считаем вредными, потому что самые вредные в природе это мы с вами!
    Но главное в другом. Страх перед змеями заложен в в нас изначально, и не только в нас, и это правильно, учитывая потенциальную опасность смерти. Я ее ловлю, а до ближайшего райцентра 200 км, и нет гарантии, что там есть противозмеиная сыворотка. Итог?! Не надо ловить змей, не надо снимать селфи на крыше многоэтажки, не надо делать то, что может принести смерть в самый неожиданный момент!!!

  3. Цой, кажется, пел, если не знаешь, что делать — делай шаг вперед. Так и тут. Мне кажется, что Владимиром двигало простое любопытство и он не осознавал в полной мере степень риска. А если осознавал, то тут уже азарт, рулетка: жизнь или смерть. Это особый склад характера людей рисковых.
    Рассказ очень интересный. Живой и необычный. И видно, что не придуман , не высосан из пальца, а жизненный.

  4. Есть поверье вроде такое( ну, не ручаюсь, просто слышал где-то) : если убить змею, Господь 100 грехов списывает.

  5. Да, природа наша сложна и многолика. В ней и Божья коровка и кобра уживаются.

  6. Герой шел на верную смерть. Если бы змея его жахнула, куда бежать- на сотни верст вокруг безлюдные пески. Пустыня!

  7. Змея, по сути, опаснее волка. А уж коварнее и изворотливее, так это точно!!!

  8. Вы забыли, что кобра сама хищница и влезла в нору, чтобы обитателей пожрать. Вот и получила свое возмездие.

  9. Тут любопытство взяло верх. Это к бабушке не ходи! Просто захотелось испытать судьбу, а что будет? Кто-то скажет, что такое любопытство пагубно, а я скажу, что благодаря любопытству совершены многие важные открытия.

  10. Не боялся и не искал острых ощущений, просто я биолог с 7 лет. А главное, хорошо знаю повадки змей и не перехожу красной черты, хотя… и это не гарантирует полную безопасность…

  11. Прочитала рассказ В. Бабенкова «Самая крупная кобра». Захватывающее повествование держит читателя в напряжении до самого финала. Да и от описания самой героини этого сюжета захватывает дух и заставляет сильнее биться сердце… А вдруг,,, Нет, слава Богу, этого не происходит. И змеелов остается жив и здоров. А небольшое словесное путешествие в детство автора помогает нам понять, откуда взялась эта смелость и неуемное любопытство к живой природе. Хочется отметить и обилие выразительных средств языка, благодаря которым повествование стало ярким и запоминающимся. Здесь и сравнения(«тело напряглось, как стальная пружина»), и эпитеты (» неуемное любопытство», «гнетущее чувство вины», «великолепный экземпляр»). Все это говорит о том, что автор прекрасно владеет языком, а также помогает увидеть и почувствовать любовь автора к природе и желание передать это чувство своему читателю. К счастью, я читала и другие главы путевых заметок этого бесстрашного ученого и путешественника. И они не менее интересны. Надеюсь, что когда — нибудь автор соберет их в одну книгу. И это будет интересное и познавательное чтение для многих и многих читателей.

Оставить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *