Виктор Батурин: «Софизмы»

Виктор Батурин: «Софизмы»

Друзья, как и обещали, публикуем главы из новой книги Виктора Батурина, где миллионер, историк, меценат, публицист и философ дает новое понимание общеизвестных исторических социальных феноменов. Работа Батурина будет интересна и простым читателям, и пытливым изыскателям, как глубокий анализ законов построения (или изобретения) человеческих сообществ и свежий взгляд на историю.

Книга 1.

Побудительные мотивы

Термин «софизм» (софизмы) имеет корень от греческого «софия» — мудрость.

На рубеже VII – VI веков до Р. Х. в городах — полисах греков — эллинов распространился письменный алфавитный язык. Алфавит греки изобрели из алфавита финикийского, добавив в него гласные.

Изобретение греческого алфавита — величайший исторический социальный феномен.

Термин «феномен» обозначает очевидную реальность существующего. Этимология термина также родом из греческого письменного языка.

Вся история человечества — это история изобретения, жизни и смерти социальных феноменов.

Общество или социум — это та реальность, вне которой человек существовать не может: мы говорим «социум» — подразумеваем «человек». Аристотель очень точно определил человека как существо политическое (городское).

Социум — гениальное человеческое изобретение, за счёт синергии коллективного социального разума человек стал главным на планете.

Вся жизнь любого человека проходит внутри конкретного общества (социума), отдельные члены (индивиды, личности) общества совершают поступки, накапливают жизненный опыт, воспитывают детей, сообразуясь с этой реальностью¹.

(¹ В древнегреческих городах — полисах существовало самое строгое наказание — остракизм, т. е. отлучение от общества, от общения, что считалось страшнее смерти.)

При этом подавляющее большинство не задаются вопросом: «В каком обществе мы живём?» — они заняты повседневным обучением и приспособлением жить (или выживать) в окружающем их социуме.

Все человеческие общества очень конкретны и индивидуальны, главной формой человеческого общежития является оседлое общество, первым и классическим образцом такого общества является Египет.

Коллективные формы жизни есть и в животном мире: стая, стадо, прайд, муравейник, улей. Очевидно, в этом причина рассматривать и человеческое общество как живой организм. Например, знаменитый и читаемый Тойнби всю историю человечества рассматривает как смену обществ — живых сверхорганизмов с присущими всему живому этапами рождения, детства, юности, зрелости, старости и смерти; есть очень креативная концепция этногенеза Л. Н. Гумилёва.

К сожалению, есть все основания считать, что такие теории ошибочны, как и другие эволюционные общественные классовые теории, какой является и марксизм.

Сейчас, в XXI веке, нет никаких сомнений, что человеческое общество есть техническая система, такие общества изобретаются человеком, учреждаются, живут и умирают в соответствии с законами развития таких систем.

Даже отец кибернетики Н. Винер заблуждался и видел в феномене человеческого общества прежде всего живой организм. Мы живём в третьем десятилетии XXI века, века огромных революционных перемен — они будут связаны с изобретениями в области искусственного интеллекта. Влияние этих изобретений на наше общество сравнимо с изобретением греческой алфавитной письменности. Искусственный интеллект, так же как греческий алфавит, войдёт во все «клеточки» нашей жизни — прежде всего, общественной жизни и её неотъемлемой части — образования, точнее, самообразования. Изобретение искусственного интеллекта приведёт к изобретению и учреждению нового общества. Каким оно будет? Считается, что это будет глобальное информационное общество. Так ли это?

Для ответов на эти вопросы надо научиться понимать общество — общества — в которых мы живём, в которых жили наши прародители в прошлом.

Прошедший XX век совершил гигантский рывок в области научного знания, наш великий учёный и мыслитель В. И. Вернадский назвал его «веком научного атомизма», и он же продекларировал переход человечества в новую реальность — ноосферу. Всё на планете теперь несёт на себе отпечаток человеческого интеллекта.

XX век поставил всё, что раньше казалось незыблемым, под сомнение, в т. ч. методы познания истины, впервые изобретённые ещё древними греками.

Самый великий грек всех времён и народов, Пифагор, продекларировал: «Все вещи суть числа», изобретённый им метод математической дедукции он объявил универсальным методом познания истины во всём.

Платон перенёс этот метод на общественные отношения — он получил название «диалектика Платона», — а Гегель довёл диалектику Платона до совершенства с известной триадой: тезис — антитезис — синтез².

(² Правильнее платоновский метод называть «метафизикой», автором которой является пифагореец Парменид. Метафизика и стала главным в познании вплоть до наших дней.)

Именно диалектика Гегеля стала основой марксизма — весь советский коммунистический проект идеологически был учреждён статьёй И. В. Сталина «О диалектическом и историческом материализме».

XX век всё изменил, закончилась целая великая эпоха, рождённая Пифагором, Платоном, Аристотелем — эпоха гениальных заблуждений на пути познания идеальности мира вокруг нас.

Стремление формы к идеальности — это величайшее эллинское изобретение, именно в этом «секрет» Древней Греции, её первенство в искусствах, инженерии, науке, философии, а главное — в изобретательстве, прежде всего в мировоззренческом.

Человечество прошло огромный путь в познании мира, окончательно признан приоритет науки в вопросах понимания человеческих обществ, огромна роль точных наук, но, как и в древности, главный вопрос – это понимание человеческого материала, из которого изобретаются социумы под названием «государство», «республика», «царство», «империя», федерация», «конфедерация»…

Попытка дать понимание общеизвестных исторических социальных феноменов по-новомуи есть цель этой книги.

В поисках метода

«В Греции всё есть», — эта фраза из старого советского фильма давно стала афоризмом. В этой шутке на самом деле заключён большой философский смысл.

Древняя Греция, точнее город-государство Афины, — колыбель всей современной цивилизации. Это общеизвестный факт: «поскреби» конституцию любой страны мира — и ты перенесёшься на 2,5 тысячи лет назад, в Афины, в Академию Платона.

Феномен проникновения древнегреческой философии во все «клеточки» современных обществ неоспорим, но непонятен. Такое противоречие: все знают, но никто толком не понимает.

Забавно, что дилемма «знать и понимать» и есть главный вопрос философии, её суть.

Это очень важно: сначала собрать и систематизировать факты об обществе и только потом научиться их понимать.

Необходимое пояснение. Гениальный Пифагор перенёс язык математики на общество, объявил изобретённую им математическую дедукцию (логику) универсальным методом познания. Его последователь, гениальный Парменид, создал метафизику.

Дьявол, как известно, таится в деталях. Математика — наука точная, она решает линейные, закрытые задачи — задачи с чёткими условиями и единственным правильным ответом. Такова, например, знаменитая теорема Пифагора.

Но в жизни таких «застывших» задач нет. Отсюда любая задача построения или понимания конкретного общества (социума) — открытая задача, с нечёткими (нелинейными) до конца непонятными условиями, с возможностью применения разных научных подходов к решению задачи — соответственно, и результат будет не единственным, не однозначным.

Это противоречие первым заметил Парменид, отсюда его метафизика как способ разрешения противоречия. Метафизика нанесла огромный вред научному познанию природы и общества, человечество до сих пор не избавилось от «метафизического комплекса». Логика Парменида безупречна, только это уже не математическая логика Пифагора, а логика языка — а это, как говорят в Одессе, две большие разницы.

«Язык мой — враг мой», точнее — манипуляции с таким тонким инструментом, как язык³.

(³ Окончательно и научно опроверг языковую метафизику Парменида великий русский мыслитель А. А. Зиновьев. Он исследовал с помощью законов логики языковые выражения, относящиеся к физике — пространству, времени, движению, причинности и т. д. Свои научные выводы он изложил в книге «Логическая физика».)

Изъян, «червивость» метафизики — в первичных аксиомах, которые объявляет философ и потом создаёт нужную ему логически совершенную теорию. Пифагореец Парменид дал будущим философам «секрет мудрости» — логический алгоритм получения нужного результата через объявления согласованных исходных аксиом. Платон сделал этот «жульнический» метод «академическим», все его теории он создавал, заранее зная ответ.

Помните, с чего начинается Евангелие от Матфея: «Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова, Иаков родил Иуду и братьев его…»? У греков тоже есть своё родословие: ионические греки создали колонии в Малой Азии во главе с Милетом. Чудовищно обогатившись на торговле, они изобрели алфавитный письменный греческий язык, «лицензию» на который, а также идею торгового города-государства с колониями, они взяли у финикийцев. Письменный греческий язык спровоцировал спрос на образование, необходимое в торговле и промышленности. Милет становится культурной столицей, Фалес, Гомер — это всё из Милета. Именно «культурная революция» малоазиатских греков взрастила Пифагора и пифагорейца Парменида из итальянской Великой Греции. Победа Афин над персами, Дарием и Ксерксом, на «золотые» пятьдесят лет сделала Афины богатейшим центром греческого мира с малоазиатскими и южно-итальянскими колониями. Лицом этого феномена Афин стал стратег Перикл.

Практически всё, что мы зовём культурой и цивилизацией, первоначально было изобретено греками в Афинах при Перикле: музическое (от термина «музы») образование, философские школы; такие классики, как Эсхилл, Софокл, Эврипид, Аристофан, Геродот, Фуникид, Фидий и, конечно, Сократ — это из Афин «века Перикла».

Сократ создал «святую троицу» философии и всех современных общественных наук – Платона, Аристина, Антисфена, отдельно стоит критик Платона — Аристотель.

Аристин — идейный вдохновитель эпикурейства, современного гедонизма, а Антисфен предвосхитил стоиков Зенона, школы, создавшей неоплатонизм Плотина, будущей идейной основы христианства.

От возвышения Милета до поражения Афин в Пелопонесской войне (404 год до Р. Х.) прошло ровно двести лет. Именно в эти двести лет и был создан феномен письменной культурной греческой традиции. Все великие греки — авторы этого феномена были невероятными гордецами, за очень редким исключением. Как говаривал Пифагор: «Разумные живые существа подразделяются на людей, богов и существ, подобных Пифагору».

Самыми упоминаемыми и узнаваемыми греками раньше и в наши дни, безусловно, являются Александр Македонский, Платон и Аристотель. Если говорить о феномене древнегреческой афинской философии, то по справедливости главными изобретателями философии истинной нужно признать Протагора и Сократа. Но они не оставили письменного наследия — это тот случай, когда ложная скромность лишь во вред общественному благу⁴.

(⁴ Сократ принципиально обучал через устные беседы, а все письменные сочинения Протагора были приговорены афинской демократией к публичному сожжению палачом за неуважение к богам.)

Протагор был старше Сократа, он первым отделил «мух от котлет»: философию от мистицизма и религии. Он понял очень простую истину: победившая в Афинах демократия нуждается в научении граждан — аристократов и демоса — общественным добродетелям, прежде всего — понятию справедливости. Во времена демократии при стратеге Перикле четыре раза в месяц в Афинах собиралось народное собрание, где каждый имел право слова и решение принималось большинством голосов; все государственные должности распределялись жребием, но избранный подвергался экзамену на профпригодность. За исполнение государственных обязанностей полагалась плата, чиновником стало быть экономически выгоднее, чем работать земледельцем. Появился спрос на образование и на учителей или софистов.

Первым таким софистом и был Протагор. Сохранилось его высказывание о богах: «О богах я не умею сказать, существуют они или нет и каковы они по виду. Ведь много препятствий для знаний — неясность дела и краткость человеческой жизни».

Протагор своим примером создал феномен учителей-софистов. Это стало прибыльной профессией — теперь появилась возможность получить за плату качественное образование, прежде всего в логике, ораторском искусстве и юриспруденции.

Протагор превратил метафизический вред в общественную пользу. В Афинах времён Перикла все граждане умели читать и писать, люди обеспеченные получали необходимые навыки понимания фактов и самообучения.

Протагор и софисты создали в Афинах прообраз современного образования. Современный профессор считает нормальным получать деньги за свои лекции.

Сократ считал, что образование должно быть бесплатным, это обязанность государства — в остальном он был солидарен с Протагором⁵.

(⁵ Не стоит забывать, что Сократ был богат, а Протагор своими лекциями зарабатывал себе на жизнь.)

Гордыня Платона не могла допустить, что кто-то мог быть умнее и гениальнее, а главное — популярнее и известнее в Афинах, отсюда его патологическая ненависть к Протагору и софистам.

Можно подводить первые итоги:

1. Демократия или народовластие впервые в человеческой истории как социальный феномен состоялась в Афинах в результате победы над персами и создания афинского морского союза.

Основой накопления богатства в Афинах стали торговля, промышленность и сборы с зависимых членов союза, а не земледелие. Кстати, в сельском хозяйстве стало преобладать разведение олив и винограда как статей экспорта.

2. Греки пришли на Балканский полуостров и в Аттику — в частности, в результате арийского переселения, вытеснив коренное население (где оно было). Ионические греки изобрели город-государство Афины по «лекалам» финикийских торговых городов Тира и Карфагена и их колоний. Афины заняли место финикийского Тира в торговле после победоносной войны — именно статус победителя и накопление богатства создали афинский демократический феномен.
3. В недавней истории есть социальный феномен создания США, полностью совпадающий с историей Афин. Эволюция общества от варварского к демократическому совпадает даже в деталях. Европейцы — авантюристы, преступники, любители лёгкой наживы, религиозные протестанты, наёмники — переселялись в Северную Америку несколькими волнами, начиная с XVII века, при этом безжалостно уничтожали местное население — индейцев. Первичные общины-коммуны сформировались как земледельческо-торговые с институтом рабства, развитие торговли и промышленности шло на примере Англии, место которой и заняли США, учреждённые после победы в войне за независимость.

Демократия, или народовластие, возможна в обществах промышленных и торговых, за счёт этого богатых, т. е. технократических. В обществах, основанных на землевладении, демократическая форма правления (управления) невозможна.

4. Два социальных феномена, реально состоявшихся в истории с промежутком более чем в 2000 лет, окончательно доказали глупость и антинаучность любых националистических теорий об умственном или ином превосходстве какой-либо нации или расы над другими! Нет никаких богоизбранных народов — ни еврейского, ни немецкого, ни американского…
5. Человеческое общество было изобретено людьми как техническая система с главной целью выживания. Это система защиты человеческого общежития от внешних и внутренних угроз. Человек издавна изобретает, именно способность изобретать технические системы сделала человека самым многочисленным биологическим видом на Земле.

Первые общеизвестные технические системы были связаны с владением землёй и её защитой от внешнего врага. Ещё Протагор и софисты поняли истину, что законы устанавливаются людьми в силу необходимости и компромисса, а не являются божественным откровением. Именно общественное законотворчество создало ситуацию, которая была разрешена изобретением письменного языка и писаных законов. Именно писаные законы и их отправление востребовали целый комплекс системных изобретений под общим названием — образование и идеология: поэзия, драма, театр, софистика, теология, наука — прежде всего, математика⁶.

(⁶ В Древней Греции и Афинах, в частности, был термин «музыка» от слова «музы».)

Нации (племена), объединённые общим образованием (греческой музыкой) и идеологией (религией) становились единым народом (над родом), соответственно, пресловутая «богоизбранность» — это всего лишь разница в образовании народов, явление временное и легко устранимое.

6. Придание учреждению изобретаемых обществ сакрального смысла всегда в истории делалось намеренно, за очень редким исключением. Это делалось изобретателями для сокрытия от демоса — народа латентной функции учреждаемого общества. Эта латентная функция очень важна именно для изобретателей, которые и есть главные выгодоприобретатели от внедрения своего изобретённого общества. Дословно латентная функция — это функция (функции) скрытая, неявная.

На примере изобретённых демократических обществ латентная функция обеспечивает сохранение власти и богатства аристократией — плутократией через влияние на демос — народ путём системы компромиссов по распределению общественного богатства. Классический исторический пример — феномен стратега-аристократа Перикла как главы демократической партии Афин.

Демократия явилась не первичным социальным изобретением, а изобретением, востребованным в процессе эволюции ранее учреждённого конкретного общества. В любом уже созданном и успешно работающем обществе наступает момент, когда общественное богатство становится таким значительным, что вызывает недовольство демоса — народа несправедливой формой его перераспределения правящей аристократией (или купеческой плутократией). Чрезмерное социальное неравенство на фоне огромного общественного богатства и создаёт неразрешимые противоречия. Создаётся классическая изобретательская ситуация.

Есть известный афоризм у Черчилля, что демократия есть система несправедливого распределения богатства. Это есть истинная правда, максимально возможный компромисс между аристократией (плутократией) и народной массой в конкретном обществе, в конкретное время.

Все демократические общества (прошлые и настоящие) отличаются степенью социального неравенства между различными слоями общества, чем меньше степень неравенства — тем устойчивее общество, поступки граждан предсказуемы и стандартны (высокий уровень трансляции и исполнения законов).

7. В течение всей человеческой истории главным ресурсом изобретения и учреждения обществ (государств, республик, царств, империей…) была вооружённая сила изобретателей, позднее — сила с умелой хитростью и системой компромиссов. Огромную роль играла религия, а в новейшее время — идеология. Эволюция учреждённых социальных проектов остаётся неизменной тысячелетия — царство во главе с царём (королём, фараоном, султаном…), тирания, аристократия, демократия.

Ситуация из обычной, стандартной, нормальной становится изобретательской, когда в обществе поступки большинства в повседневной жизни постоянно совершаются с отклонением от социальных норм данного общества.

Власть в любом созданном людьми обществе (социуме) всегда принадлежит немногим, при этом всегда внутри социального слоя этих «немногих» существует своя иерархия и своя оппозиция.

Между ними всегда происходит борьба за власть, именно эти полярные группы элит: одна — находящаяся у власти, а вторая — стремящаяся занять место первой, — по своей сути и есть политические партии.

Многопартийность — это политический бред и обман, любое общество двухпартийно, условно: демократы и аристократы (республиканцы, плутократы, денежная олигархия и т. д.).

Человеческий материал, точнее, его качество, стоящий во главе каждой партии, одинаков — это наиболее образованные, богатые и организованные люди в обществе, их абсолютное меньшинство.

Ещё со времён «века Перикла» технология борьбы за власть в обществе технократическом и богатом есть манипулирование народом (демосом), использующее психологические приёмы убеждения с целью получения права действовать от имени большинства. Эта технология отработана до мелочей, но иногда даёт сбои из-за гордыни и непрофессионализма действующих элит — тогда наступает революционная ситуация и смена элит, слом старого типа общества и учреждение общества нового типа. Новый тип общества по форме может быть подобен старому, но это новый тип общества.

Если созданное общество добивается в своём развитии богатства с передовыми техническими, научными достижениями, сильной армией, то такое общество при демократической форме правления может быть очень устойчивым, например, Англия — нынешняя Великобритания — успешно живёт и богатеет с середины XVII века, когда установился новый тип общества после революции О. Кромвеля. Две партии, тори и виги, вот уже несколько столетий умело и профессионально управляют государством через нахождение компромиссов с народом — по форме это смена правящей партийной элиты.

Чисто технически это выглядит следующим образом. При помощи словесных манипуляций специально обученные высокопрофессиональные специалисты каждой из партий (аристократических, олигархических элит) одно и то же событие (явление) в обществе представляют через СМИ в противоположных оценках.

Например, утверждение действующей власти о снижении инфляции и росте ВВП может быть подано народу с двух противоположных сторон: властью — как доказательство эффективности управления экономикой, а противниками власти — как результат необоснованного вброса лишних денег в экономику и желанием угодить избирателям перед выборами; а через год, уже после выборов, инфляция резко возрастёт и уровень жизни народа резко ухудшится.

Получается ситуация, когда народ делает вполне понятный для себя вывод, что власти его обманывают — и противники власти обманывают тоже. Далее выбор: кто обманывает больше, того надо менять. Принципиально ничего не меняется, народ разрешает себя обманывать, но в пределах допустимого: да, общественное богатство перераспределяется несправедливо, но вред от этой несправедливости не стоит того, чтобы ломать всю систему с перспективой резко ухудшить условия своей жизни.

Рациональный принцип социального индивидуума: «лучше синица в руках, чем журавль в небе».

Именно ежедневные поступки людей в конкретном обществе и есть тот термометр, который показывает «температуру» общества, указывая на его здоровье или болезнь. Поступки отдельных индивидуумов сливаются в сплошной социальный поток, который или поддерживает на плаву корабль власти во главе с капитаном, или ввергает его в пучину — и тогда команда старого корабля, та часть, что спаслась при кораблекрушении, исполняет социальный заказ на создание общества нового типа, точнее, изобретает такое общество.

В основе метода понимания любого существующего или исторического общества как социального феномена лежит именно научный анализ этих повседневных массовых поступков людей, точнее, социальных индивидуумов. Социальный индивид — это самый малый «пазлик» общества — социума, его атом.

Законченный образ, собираемый из пазлов — очень хорошая научная абстракция для понимания феномена синергии поступков, совершаемых членами общества (социальными индивидуумами).

Если поступки каждого или большинства в социуме совпадают, то сложится из пазлов понятный и повторяющийся повседневный образ конкретного общества, которое мы хотим понять — и наоборот. Остаётся сравнить этот образ с тем, что изобреталось и учреждалось.

Наш великий русский мыслитель А. А. Зиновьев назвал этот социальный феномен «коммунальность» — как совокупность социальных правил (законов) и поступков, совершаемых людьми в соответствии с ними.

Человек, который хочет понять свою страну, присущий только ей тип общества, должен сначала приобрести системные навыки по применению для целей анализа приёмов многих наук, применять при получении выводов системный подход.

Именно в научении себя научным навыкам познания и заключается освоение метода познания систем нелинейных, иррациональных, где не может быть единственно возможного решения (правильного ответа), но возможно дать научно обоснованный прогноз с высокой степенью вероятности. Любое общество — это функция от многих аргументов. Да, главный аргумент — коммунальность, но очень многое в обществе зависит и от территории, географического положения, численности населения, полезных ископаемых, климата, плодородия почв…

Профессионализм изобретателей новых типов общества или реформирования существующих — это вопрос жизни и смерти, вопрос судьбоносный, ибо человеческий ресурс изобретателя — конкретные человеческие судьбы.

Системный научный метод познания социальных феноменов по форме можно изобразить в виде матрицы.

Любое общество, существующее или проектируемое — это системный феномен, прежде всего социальный. Этот феномен каждой наукой объясняется «со своей колокольни»: в этом феномене есть о чём задуматься и психологу, и биологу, и физику…

Но есть и «перпендикулярные науки»: например, математика является универсальным «вторым» языком логики, а кибернетика языком математики объясняет механизм управления в технике, живой природе, обществе; есть синергетика, ТРИЗ⁷…

(⁷ ТРИЗ — теория решения изобретательских задач Г. С. Альтшуллера).

Очень упрощённо можно составить матрицу познания. Понятно, что количество строк и столбцов в ней гораздо больше:

Матричный метод познания очень близок к процессам обучения и самообучения в человеческом мозге, в близком будущем этот метод будет основой систем обучения искусственного интеллекта. Именно искусственный интеллект будет управлять и обществом, и будут очень востребованы высокопрофессиональные учителя — изобретатели.

Поиск метода познания социальных феноменов и вообще всего в мире доводил до кипения лучшие умы человечества. Великие греки начали эту работу, и есть надежда, что мы, в XXI веке, совершим революционные открытия в этой области.

Коммунальность

Коммунальная сущность человека как биологического вида является энтелехией его абсолютных инстинктов.

(Энтелехия — термин Аристотеля. Им он определял истинный внутренний мир всего живого, в т. ч., конечно, человека. Священник П. Флоренский (святой РПЦ) очень точно сказал: «Гусеница — энтелехия бабочки»).

Если бы человек не научился ограничивать свою абсолютную коммунальную сущность, то вся человеческая история быстро бы закончилась коллективным самоубийством. Но человек — это биологический вид с очень развитым чувством самосохранения, и он научился выживать в обществе себе подобных через создание социальных коммунальных феноменов, точнее, он научился их изобретать. Одни из первых таких феноменов — это феномен осёдлости, как форма жизни в технико-экономической системе поливного земледелия, и кочевой феномен, как форма жизни в технико-экономической системе кочевого скотоводства.

Русский учёный — логик и социолог А. А. Зиновьев первым сформулировал истину, что «история человечества есть история возникновения, существования, изменения, распадения, столкновения, смешивания, взаимного влияния и т. д. обществ».

Социология дословно — это наука об обществе, но правильнее определять социологию как коммунальную кибернетику, т. е. науку по сбору, хранению и обработке информации о поступках людей в обществе по правилам, в нём установленным.

По Зиновьеву, «совокупность этих правил и совершаемых в соответствии с ними поступков и образует коммунальность».

Получается, что в социологии как науке используются методы математической статистики, вероятностные методы. В них показатель энтропии является основополагающим.

Наш, русский, выдающийся математик-статистик Маслов в начале 2000-х написал серию революционных статей по экономике, где ввёл показатель «здоровья» и «нездоровья» экономической системы — экономическую энтропию. Аналогично, коммунальная энтропия — это показатель «здоровья — нездоровья» общества (социума). Чем больше порядка в обществе (высокий процент исполнения решений власти), тем меньшей является коммунальная энтропия — и наоборот.

Блестяще исследовал сущность человеческой коммунальности А. А. Зиновьев. Он выделяет в этом феномене следующие аксиомы:

1. Феномен коммунальности имеет общечеловеческий характер.
2. Коммунальные законы суть определённые правила поведения людей по отношению друг к другу:

– меньше дать и больше взять;

– меньше риска и больше выгоды;

– меньше ответственности и больше почёта;

– меньше зависимости от других;

– больше зависимости других от тебя.

3. Хотя законы коммунальности естественны, люди предпочитают о них помалкивать и даже скрывают их.
4. Прогресс человечества в значительной мере происходил как процесс изобретения средств, ограничивающих и регулирующих действия этих законов — морали, права, религии, прессы, гласности, общественного мнения, идей гуманизма…

Когда всё же говорят о тех или иных законах коммунальности, то их лишают статуса общечеловеческих и приписывают какому-либо скверному типу общества. Но это ошибочно. В законах коммунальности ничего бесчеловечного нет. Они ничуть не бесчеловечнее, чем законы содружества, взаимопомощи, уважения.

5. Именно от населения — коммуны зависит, какой тип общества они изобретут. Если они не смогут ограничить действие коммунальных законов, то сложится и соответствующий тип общества, где будут процветать лицемерие, насилие, коррупция, бесхозяйственность, обезличка, безответственность, халтура, хамство, лень, дезинформация, обман, серость, система служебных привилегий. В этом случае общество стремится к казарме.
6. Простейший коммунальный индивид (социальный) есть отдельный человек. Будучи обращён к коммунальной среде, индивид стремится сохранить и укрепить (улучшить) свою социальную позицию.

Человек от природы не есть ни злодей, ни добряк. Но, если человеку нужно сделать что-то в силу фундаментального принципа его коммунального бытия, и он может сделать это безнаказанно, то он это сделает.

С этой точки зрения человек есть на всё способная тварь.

Общество вырабатывает какие-то ограничители для поведения этой твари. И лишь в рамках этих ограничителей (запретов или поощрений) человек обретает добродетели⁸.

(⁸ Все приведённые аксиомы — это компиляция высказываний А. А. Зиновьева, этот текст не приведён как цитата, т. к. он не дословен, но, безусловно, авторство принадлежит только А. А. Зиновьеву.)

Человеческое общество всегда опаздывает с социальными реформами. Часто это приводит к смерти вполне жизнеспособных государств, ввергая людей в обстановку разгула, буйства коммунальности. Эти события в истории описываются как бунты, восстания, войны, революции.

Этому есть масса примеров: октябрьская революция 1917 года, свержение коммунизма и развал СССР с «лихими девяностыми», освоение Дикого запада в США, Великая французская революция…

Именно коммунальные поступки людей в обществе управляют этим обществом, именно эти поступки являются индикатором «здоровья — нездоровья» общества и удовлетворённости действиями власти.

Сейчас, в веке XXI, можно и нужно мониторить дрейф социальных изменений в обществе — государстве, что технологически уже возможно по многим критериям. Огромна роль в этом процессе социальной науки — сейчас тот момент, когда Россия может стать лидером в этом процессе, создать лучшую в мире науку социологию, совершенно уникальную методологически, используя свой огромный исторический опыт. Это убережёт нас от множества ошибок и шараханий в государственном строительстве, сделает этот процесс научно-изобретательным с высокой вероятностью достижения желаемого результата.

Например, А. А. Зиновьев считал, что современный западный социальный капиталистический феномен зародился в североамериканских фермерских общинах-коммунах малых городов. Вопрос спорный, учитывая социальные капиталистические феномены итальянских городов-государств: Венеции, Флоренции, Милана, Генуи…

Но, бесспорно, в Северной Америке в наиболее чистом виде сложился с нуля капиталистический коммунальный феномен, началом его жизни можно считать создание САСШ в 1789 году⁹.

(⁹ Можно говорить о первенстве Швейцарской конфедерации и Нидерландов, но это будут несравнимые величины.)

Получается, что общинная, крестьянская Россия объективно стала колыбелью мирового коммунизма, а Ленин гениально предвидел (или гениально заблуждался — в смысле марксистского идеала) возможность реализации социального коммунистического проекта именно в России. Одним из доказательств этого утверждения является сегодняшний коммунистический Китай, учреждённый апологетом Ленина — Сталина Мао Цзе Дуном 1 октября 1949 года в огромной, древней, общинной и крестьянской стране. Кстати, коммунистический Китай верен своему выбору, нашу перестроечную горбачёвскую «отрыжку» в 1989 году он жёстко и кроваво пресёк моментально¹⁰.

(¹⁰ По мнению А. А. Зиновьева именно Горбачёв был главным провокатором беспорядков в Китае — что очень похоже на правду (и многое становится понятным).)

Многих социальных потрясений можно было бы избежать, научившись их предвидеть.

Любые социальные феномены потому и являются феноменами, что все события в них циклически повторяются, каждый социальный индивид живёт по определённому социальному распорядку (правилам), принятому в конкретном типе общества (социальном феномене). Этот распорядок считается нормой, эта норма и образует социальный феномен, а во всём остальном все люди одинаковы — точнее, у них одинаковый набор базовых коммунальных инстинктов.

Самыми массовыми в современном мире являются капиталистический и коммунистический типы коммунальности. Они настолько различны, что не способны создавать гибридные формы, только социальные «химеры».

При этом оба типа общества могут взаимно использовать положительные социальные практики. Например, знаменитая теория Дж. Кейнса — результат правильного применения коммунистической практики плановой экономики к капиталистическому типу общества.

Социальные феномены присутствуют во всём и везде: в обществе на микро- и макроуровнях, в семье, в магазине, на работе, в армии, в полиции, в суде, в метро, в тюрьме…

Их изучение на всех уровнях очень важно для понимания, что нужно для здоровой жизни общества, для правильного управления социальным организмом.

Проблема изучения и понимания феноменов коммунальности в их многообразии. По определению каждый человек — коммунальный феномен, но разница в способностях воспринимать окружающий мир и понимать окружающее общество среди людей огромна¹¹.

(¹¹ Последние исследования показали, что разница в интеллектуальном качестве естественной нейронной сети у людей достигает величины в 40 раз!)

Сегодня никто не подвергает сомнению аксиому о социальном неравенстве как объективную сущность любого типа общества.

Сколько диссертаций и монографий написано по этому поводу и везде главной причиной социального неравенства является общество, точнее, его тип — и только после полной победы коммунизма оно исчезнет вместе с государством, как органом насилия.

Господи, отчего человеческая глупость так безгранична и бездонна, и почему мы так медленно научаемся понимать очевидное?

Изначально в первых осёдлых обществах наиболее сильные и умные установили первые коммунальные законы (нормы, правила), закрепляющие своё коммунальное первенство и право на земли общины. Первые коммунальные правила разделили людей общины на имеющих права и никаких прав не имеющих — рабов. Далее эти общества эволюционировали, жили, умирали, вновь рождались…

Понятно, что социальное неравенство не есть следствие объединения людей в общество, а результат учреждения в стихийно возникшем обществе коммунальных законов (норм, правил).

Мы вошли в третье десятилетие XXI века, современные общества, также как и в древности, живут в условиях социального неравенства и коммунальных законов, которые создаются с учётом этой реальности. Но изменились причины его воспроизводства в обществах разного типа, его степени, а главное, изменились способы и возможности его преодоления социальными индивидуумами.

Многократно выросла роль образования во всех слоях общества.

С момента учреждения в первых обществах коммунальных законов возникла необходимость их трансляции каждому члену общества. Первые учителя законов стали жрецами богов, потом софистами, священниками-иезуитами… В наше время это огромная армия учителей школ и преподавателей университетов.

Нашу современную школу породила индустриальная революция XVIII – XIX веков, это было одно из первых социальных капиталистических изобретений. Вот уже больше двух столетий живёт феномен школы — фабрики, школы — воинского подразделения. Школа — социальный и коммунальный феномен одновременно с главной целью обучения детей учреждённым и действующим в данном типе общества коммунальным правилам и специальным научным и бытовым знаниям под объединяющим термином — культура.

Современная классическая школа доживает последние годы, современные социальные и технологические вызовы уже давно сформулировали изобретательскую задачу для нового образования XXI века для всех типов общества: «уйти от школы, где учат стандартным, закрытым задачам, которых в жизни нет, и учить методам познания и решения открытых, нестандартных (иррациональных) задач, задач на границе знаний и стыке наук, сделать научение способам самообразования и понимания истины главным в образовании — в отличие от современной школы, где главное требование — соблюдение дисциплины, субординации, подчинение воле коллектива…»

Наше время — это время ожидания революционных социальных изобретений, очень возможно, что будет учреждено мегаобщество нового типа. Известно, что такое общество способны изобрести и внедрить только три государства: США как лидер и апологет общества капиталистического типа, коммунистический Китай и Россия, находящаяся на перепутье, но имеющая огромный опыт государственного строительства, огромную территорию и самый образованный в мире человеческий материал. России нужны гениальные изобретатели уровня Конфуция, Константина Великого, Ленина — Сталина.

Человеческая история путём социальной селекции создала две формы больших человеческих общежитий — государство и республика.

Государство и республика — это формы социальных и коммунальных феноменов, главное отличие — в декларации главной цели общества (идеала или идеального конечного результата) как технической системы и «заточенного» под эту главную цель образования, для формирования соответствующей культурной традиции, которая и составляет суть состоявшегося феномена коммунальности на всех уровнях общества.

Государство основано на вере (религия), «господарстве» (Дар Господа), в основе республики идеология (res publica — «общее дело»), принцип рациональный и материальный (выгода).

Возможен ли третий путь, новая форма коммунальных законов в новом типе общества?

О социальных и коммунальных феноменах

Жизнь каждого человека, короткая или длинная, уникальна.

Эту истину положил в основу своего философского учения великий грек Протагор (род. около 500 г. до Р. Х.): «Человек есть мера вещам — существованию существующих и несуществованию несуществующих».

Именно из этой аксиомы Протагор создал свою этическую бизнес-систему учительства — учение софистов.

Сегодня профессия учителя, воспитателя, преподавателя самая массовая, соперничать с ней могут только врачи. Мало кто сейчас задумывается, что учительство как феномен пришло к нам от афинских софистов, главой которых и был Протагор. Сократ, апологет бесплатного учительства для всех, был моложе Протагора.

Из афинской демократии родилась объективная истина: демократический тип общества невозможен без образования и, наоборот, образованное общество невозможно без демократического правления.

Вот такое единство и борьба противоположностей по Гегелю.

Деятельность софистов в Афинах периода демократии при стратеге Перикле — это феномен уникальный и очень кратковременный: после поражения Афин в войне со Спартой богатство Афин стало стремительно убывать, демократию заменила тирания, софисты стали не нужны.

Но исторический опыт софистов имел огромное научное значение для понимания такого сложного типа общества, как демократическое.

Образование — феномен технический, точнее, это часть общества как технической системы, при этом образование одновременно и самостоятельная техническая система.

Очень важно понимать, что отношения между учителем и учениками не коммунальные, хотя понятно, что сам процесс учительства протекает в коммунальной среде, а фактор оплаты учителю — это функция системы. Лучшая абстракция отношений учитель — ученик есть образ матери, кормящей младенца. Этот образ образования (невольная, но объективная тавтология) очень точный, в каждой школе при входе должен висеть образ «Мадонны с младенцем» Рафаэля или Леонардо.

Символично, правильно и полезно.

Современную техническую образовательную систему для технократического общества изобрёл и первым внедрил император Наполеон I Бонапарт. В 1808 году специальным декретом был создан Императорский университет.

Под этим названием во Франции устанавливалась единообразная централизованная система образования.

Она состояла из трёх ступеней: начальной, средней и высшей — и охватывала все учебные заведения, как государственные, так и частные. Единые квалификационные требования и программы в сочетании с разнообразием типов учебных заведений позволяли удовлетворить потребности общества и государства в специалистах различного профиля и дать образование широким слоям населения.

Сегодня образовательная система, изобретённая Наполеоном I, уже доживает последние дни, она безнадёжно устарела.

На фоне беспрецедентных успехов в понимании окружающего нас мира, в медицине, в деятельности человеческого мозга, генетике человек и его поступки всё ещё остаются для социальной науки тайной за семью печатями.

Протагор и его апологеты софисты первыми поняли социальную природу человека как коммунального объекта для обучения. И обучали софисты именно приёмам и правилам управления коммунальными поступками человека, своего ученика.

Гармония афинской демократии (но не их собственности — рабов, которых было больше, чем свободных греков) и софистов, как части системы, продлилась очень недолго, прежде всего из-за сложности внедрённой системы и её непонимания правящей элитой и гражданами — это был маленький островок в чуждом и агрессивном окружении, шансы на вооружённую защиту были равны нулю.

Остался прецедент, очень долго не востребованный. Более того, главным наследием Афин стали не софисты, а Академия Платона, оплот гордыни и всезнайства, рассадник метафизических истин о человеке и обществе. Именно из Академии Платона много веков выпускались «инженеры человеческих душ».

Из платонизма утвердился в христианстве догмат о «свободе воли», на многие века ставший главным мотиватором понимания общественных поступков людей.

А. А. Зиновьев первым продекларировал коммунальный аспект как главный предмет изучения социологией, основы понимания любого общества.

За свои социальные (социологические) работы и книги А. А. Зиновьев получил от мирового научного социологического сообщества престижнейшую премию им. Алексиса де Токвиля, но он так и не стал «новым Протагором» ни в мире, ни в России, хотя прошло почти 50 лет после его революционных исследований и научных открытий.

А. А. Зиновьев различал предобщество, общество и сверхобщество. Например, коммунистический блок во главе с СССР он причислял к сверхобществу, в котором коммунальные поступки людей были более гармоничными, чем во всех других типах обществ.

Нужно признать, что в СССР впервые в истории человечества была создана система обучения нужным коммунистическим коммунальным поступкам, охватывающая всё общество и все возрасты, прежде всего — молодёжь.

Созданное русским народом во второй половине XX века коммунистическое сверхобщество является пока вершиной социальной эволюции.

Развал СССР уничтожил это сверхобщество и сейчас на Земле нет сверхобществ: капиталистический Запад во главе с США и коммунистический Китай только пытаются изобрести, создать и внедрить такие сверхобщества. При этом у Китая больше шансов на его создание, учитывая такое конкурентное преимущество перед капитализмом, как качество китайского человеческого материала.

Направление социальной эволюции от предобщества к обществу и сверхобществу более точно должно декларироваться как от самоорганизующегося общества к простому техническому обществу, далее — к обществу сложному и технократично-торговому и, наконец, — к сверхобществу. Это более соответствует законам развития технических систем и других наук: теории информации, кибернетики, синергетики…

Самоорганизующиеся общества всегда составляют основу человеческой социальной эволюции. Всё и началось с общин-коммун: в учебниках по истории древнего мира они получили название рода, племени. Племена объединялись и мигрировали — история знает несколько великих переселений.

Именно в общинах-коммунах стали формироваться и передаваться из поколения в поколение социальные коммунальные феномены. Это известные и сейчас правила — законы кровной мести, защиты женщин и детей общины, всеобщая обязанность защищаться от внешних врагов, изгнание из общины – остракизм, забота о пожилых…

Всегда во времена крушения старого и привычного общества, когда бушуют бури революций и всеобщего хаоса, люди в целях самосохранения объединяются и начинают жить в самоуправляемых общинах-коммунах по проверенным правилам предков.

Это очень интересная научно-исследовательская задача — составление каталога проверенных временем, устоявшихся коммунальных феноменов, всегда повторяющихся при создании самоорганизующихся общин-коммун в зависимости от типа таких коммун, который определяется их главной целью.

Например, очень интересные выводы получаются при попытке понять такой феномен, как православное монастырское государство на горе Афон в Греции. К нам, к России, этот феномен коммунальности имеет самое прямое отношение — именно афонская православная традиция стала основой монастырской жизни в Московской Руси. Её внедрил св. Сергий Радонежский, игумен земли Русской — именно здесь корни монастырской колонизации Руси.

В 1261 году в Византии побеждено Латинское королевство и императорами стали Палеологи. Империя была в плачевном состоянии, её размеры сократились до минимума, стала активно обсуждаться идея унии Константинополя с Римом. Оппозицию светской власти во главе с императором и высшими церковными иерархами составили монахи, отвергавшие унию по принципиальным разногласиям с католиками. Они от гонений стали массово переселяться из Константинополя на гору Афон. Но и там действовала юрисдикция Константинополя.

Тогда монахи монастырей Афона разработали свод специальных коммунальных правил противостояния светскому имперскому обществу с его идеей унии, известное как исихазм (покой, безмолвие). Молчание стало формой протеста и созданным коммунальным феноменом, основой нового общежительного монастырского устава. Именно этот устав положил в основу своей Троицы св. Сергий Радонежский.

Русь с XIV века стала возрождаться уже как Русь Московская и как земледельческо-торговое православное государство. Из Гардарики, страны городов, Московская Русь становится страной монастырей. Церковь уходит из городов, созидает новую жизнь, основанную на духе, создаётся базис новой государственности, новой Византии, где вся жизнь человека пропитана православными истинами.

Монастыри становятся каркасом нового государства — России, её пазлами, её частичками общего тела в прямом и переносном смысле; в озёрных краях нарождается новая жизнь, просвещается и крепится местное население; теперь монастырь (читай — Христос) — ВСЁ: и защита, и истина, и опора, и надежда, и справедливый суд.

Только при жизни св. прп. Сергия Радонежского появляется около 50 «сергиевых» монастырей — под Звенигородом, Коломной, Серпуховом, Боровском; Симонов и Андроников под Москвой, Кирилло-Белозёрский… От них образованы десятки и десятки монастырей, и всё это основано в местах пустынных и диких!

Но главное — это новый тип русских монастырей, новый общежитийный устав (новые коммунальные правила св. прп. Сергия Радонежского).

Новая коммунальная реальность «сергиевых» монастырей создала уникальную и только русскую систему православного образования и просвещения русского народа через создание крестьянского сословия.

Фактическим создателем русского слова — феномена «крестьяне» стал один из первых московских святых — прп. Сергий Радонежский. Именно при Сергии в его Троице начинают заниматься хлебопашеством. Сначала поля обрабатываются монахами, затем и желающими жить вблизи монастыря. Именно эти люди и стали называться первыми крестьянами. (Раньше земледельцев презрительно называли смердами, от «смердеть» — плохо пахнуть.) Вероятнее всего, соглашение о праве селиться и работать на земле монастырской было устным, залогом было целование креста, отсюда — «крестьяне».

Именно из самоуправляемых монастырских и крестьянских общин и создавалась Московская Русь — государство русского народа нового типа.

Именно новые коммунальные правила монастырской и крестьянской жизни позволили Дмитрию Донскому с благословения св. прп. Сергия Радонежского собрать войско для победы над Мамаем на Куликовом поле. Именно на Куликовом поле случилось явление русского народа, людей одной веры, одной традиции — традиции надродовой, надплеменной, надудельной…

В дальнейшем всего за какие-то 100 лет Московская Русь стала государством русского народа, уделы были ликвидированы — и заслуга в этом не князей московских, а в желании и требовании этого снизу, от поступков народа, одобрявших эти действия Москвы.

Учредительным актом создания нового государства Московской Руси — России стало венчание на царство Ивана VI Васильевича в 1547 году, Церковный собор 1551 года и Земский собор 1550 года со «Стоглавом» и «Судебником».

В это же время протопопом Сильвестром, духовником нового царя, написан для народа свод коммунальных православных правил — «Домострой»¹².

(¹² Необходимо понимать, что именно монгольские завоевания стали катализатором нового просвещения и нового социального, государственного проекта — Московской Руси. Символом и автором-изобретателем этого проекта безусловно является «игумен земли Русской» св. прп. Сергий Радонежский. Социальный феномен монастырской колонизации Руси в XIV — XVI веках не имеет аналогов в мировой истории).

«Домострой» — документ уникальный для христианского мира, здесь русский приоритет неоспорим. Это каталог — стандарт коммунальных правил, предлагаемых народу для жизни в государстве.

В мировой истории такого уровня кодекс — это коммунальные законы Конфуция и, с некоторой натяжкой, «Экономика» Ксенофонта, ученика Сократа.

Впервые в мировой истории, в середине XVI века, в Москве было изобретено и внедрено общество как классическая техническая система в соответствии с требованиями науки, в т. ч. социологии, даже по меркам нашего просвещённого XXI века!

Нет пророка в своём отечестве, мы всегда не там ищем образец для подражания.

Изобретательская ситуация в землях северо-восточной Руси сложилась сразу после падения Золотой Орды в 1502 году. Она раскололась на Казанское ханство, Астраханское, Сибирское, Крымское; при этом Казанское и Крымское ханства были союзниками Москвы в борьбе с литовцами.

Решающая победа над Литвой была одержана в 1550 году под Ведрошем, где русские полки поддержала многочисленная татарская конница.

На русских землях вокруг Москвы наступил долгий 50-летний период мира.

На Руси в этот период сложилось множество самоорганизованных и самоуправляемых земледельческих общин-коммун, в зависимости от владельцев земли. Это были общины на землях служилых дворян (дружины)¹³, бояр, бывших удельных князей и монастырей. Самые обширные земли были у монастырей, и именно монастырский оброк с крестьян был самым минимальным. Монастыри были освобождены от любых налогов и дани ещё со времён золотоордынских ханов.

(¹³ После взятия Иваном III Васильевичем Новгорода в 1478 году все земли Новгорода и его бояр были розданы дворянам и боярам Великого князя, это была очень значительная территория).

Самый большой оброк крестьяне платили княжеским дворянам, но их земли в бывших новгородских владениях были лесные — с богатыми пушными промыслами; там в изобилии водилась дичь, вырабатывались древесный уголь, дёготь — в мирное время окупались все затраты.

В споре «иосифлян» и «нестяжателей» победили «иосифляне» — великий князь отказался от посягательств на землю и имущество монастырей. Огромное влияние на дела в государстве приобрёл Иосиф Волоцкий и его монастырь под Волоколамском. Оттуда вышел будущий русский митрополит Макарий, и там в 1533 году умер Василий III Иванович, отец Ивана IV Васильевича — первого русского царя, поставленного на царство трудами митрополита Макария по полному константинопольскому обряду.

Именно трудами митрополита Макария, а значит, нашей Русской православной церкви в лице своих многочисленных и богатейших монастырей, была создана вокруг 17-летнего русского царя команда талантливых государственников — изобретателей во главе с боярином Алексеем Адашевым и духовником царя протопопом Сильвестром.

Изобретательская задача, которую они перед собой поставили, была решена блестяще: впервые в практике социальных проектов был правильно и выполнимо сформулирован идеальный конечный результат создаваемого общества — это, конечно, «Домострой» протопопа Сильвестра — ГОСТ для всех уже существующих земледельческих общин и общин городских посадов с главной целью богатой и нравственной жизни.

Система управления церковными и монастырскими делами была продекларирована на Церковном соборе 1551 года в «Стоглаве». Там же были утверждены новые святые и «Четьи-Минеи» для образовательных целей. Система управления светской, гражданской жизнью была утверждена на Земском соборе 1550 года в «Судебнике», там же были утверждены нормы взаимоотношений царской власти с земством, с волостями, была проведена после этого Земская реформа.

За 50 мирных лет население Московской Руси выросло вдвое, государство было богатым и счастливым, проблему роста населения и служилого сословия, включая войско, царь Иван IV Васильевич вместе со своим правительством Адашева блестяще решил присоединением Казанского ханства после взятия Казани в 1552 году и бескровного взятия Астрахани в 1556 году с последующей раздачей этих обширных приволжских земель в поместья служилому сословию и для переселения крестьян.

Этот бесценный опыт государственного строительства на основе привития народу этических коммунальных правил должен тщательно собираться и изучаться в наших школах и, обязательно, в университетах. Нужно убрать всё враньё об этом периоде нашей русской истории, объяснять решающую роль монастырей. Кстати, давно пора реабилитировать боярское регентство при малолетнем Иване IV во главе с Шуйскими и осудить бессмысленное убийство Андрея Шуйского по приказу малолетнего наследника.

Изучать нужно и опыт преступного разрушения великого, сильного и богатого государства человеком, возомнившим себя главным творцом законов жизни государства, считавшим, что все «винтики» государства, его холопы, будут крутиться по его правилам.

За какие-то 20 лет население некогда цветущей державы уменьшилось вдвое: страх, казни, голод, война и разруха — всё это была русская реальность к моменту смерти Ивана IV Душегубца, почему-то в наших учебниках уважительно называемого Грозным.

Важнейшее понимание общества через поступки людей и созданных в обществе реальных, а не вымышленные коммунальные феномены. Задача очень своевременная, и она обязательно должна быть решена — в этом залог нашего движения вперёд в создании новой России.

Я привёл только один пример из нашей истории, как общество самое передовое, богатое, управляемое было разрушено в самом начале его эволюции, преступно разрушено, Россия была отброшена на несколько столетий назад — именно в это время нас, русских, обогнала Западная Европа.

Очень похожая ситуация сложилась и с СССР, русским коммунистическим проектом — этот молодой и очень жизнеспособный государственный организм тоже был разрушен в результате предательства «перестройщиков» во главе с Горбачёвым. Ельцин тоже имеет самое непосредственное отношение к этому преступлению.

Как абстракцию можно рассматривать отдельный коммунальный феномен, сложившийся в обществе как эмбрион с определённым «генетическим» кодом: чем лучше «генотип» у основной массы сложившихся в обществе коммунальных феноменов, тем лучше, «породистей» складывается состоящий из них социальный феномен — реально существующее общество.

В следующих главах книги есть желание на основе нового понимания истории совсем иначе взглянуть на всем известные события нашей русской и мировой истории.

Новое понимание истории

«Лукавством ласковых речей

Вам не лишить меня рассудка,

Я знаю, многих вы милей,

Но вас любить — плохая шутка…»

Эти строки Баратынского в полной мере можно и нужно отнести к такой капризной даме, как История — и её греческой музе Клио. Действительно, история — самая лукавая из наук, поспорить с ней в лукавстве может только наука наук — философия.

При этом история — самая популярная наука, ею, как футболом, интересуются все, и в ней, как в футболе, каждый профессор. Есть, например, доказательное мнение, что история вообще не наука.

Англичанин Карл Поплер в 1935 году разработал доктрину, согласно которой фальсифицируемость (опровергаемость) теории, например, исторической концепции, является необходимым условием её научности.

Например, советская историческая наука для объяснений объективных реалий прошлого и прогнозирования будущего использовала якобы научный принцип исторического материализма. Марксизм при своём рождении был вполне научным, он давал предсказания (грядущие социалистические революции, их сроки и государства), которые, казалось, должны были сбыться. Но они не сбылись, соответственно и сама марксистская социальная теория потеряла свой научный статус.

К сожалению, после краха коммунизма в нашей исторической науке мало что изменилось, во всяком случае метод познания истории остался тем же, марксистским: основная движущая сила истории — это противоречие между уровнем производительных сил и характером производственных отношений, как результат — смена общественно-экономических формаций, общественное бытие определяет общественное сознание…

Если рассматривать историю как науку, а не архив и хронологию прошлых событий, то очень важно понимать общественную сущность этой науки, а из этой сущности следует очень важная социологическая (и историческая) аксиома: исторические цели в государственном строительстве определяются не наукой, а законами коммунальности, но роль науки огромна, лишь она способна ответить на вопрос достижения или не достижения обществом этих исторических целей.

Есть в истории России три переломных момента, когда определялось её будущее и когда была возможность изобретения будущего лучшего, чем состоялось фактически. Неправильные действия власти в эти периоды предопределили великие потрясения, известные в русской истории как:

– Великая московская смута 1605 – 1613 годов;

– Великая социалистическая революция 1917 года;

– Крах коммунистического СССР в 1991 году.

Наша нынешняя государственная реальность является прямым следствием поступков различных слоёв русского общества именно в эти переломные периоды. Понимание этих общественных поступков имеет решающее значение для нашей действительности, для правильного выбора Россией своих исторических целей и изобретения соответствующего этим целям нового типа общества.

Давайте разбираться по порядку и по-научному, по возможности.

Триумф и трагедия династии Рюриковичей (Даниловичей)

Год 1558.

Жители русской общины Иван-города побили немцев — ливонцев на пограничье и захватили город Нарву, который входил в состав Ливонского ордена.

Русская армия в это время находилась на юге и совершала победоносные набеги на Крымское ханство в союзе с запорожскими казаками во главе с их гетманом Дмитрием Вышневецким, а у нашего войска воеводой был Дмитрий Адашев — брат Алексея Адашева, главы неофициального русского правительства при царе Иване IV Васильевиче.

Если можно было бы остановить время, то в год 1558 от Р. Х. мы увидим богатое, счастливое, огромное и мирное государство, которое в мире все уважали и боялись. Называли его Московской Русью или Московией.

Многократно увеличилась протяжённость границ государства московского царя, на юге это — Крымское ханство, союзник Османской империи, где правит величайший Сулейман Великолепный, ему платит дань почти вся Восточная Европа; на востоке осколок Орды — Синяя Орда, Сибирь; на западе — Польша и Литва, на северо-западе — слабеющий Ливонский орден.

Посмотрим на Западную Европу первой половины XVI века.

Карл V — король Испании и император Священной Римской империи огнём и мечом приводит католическую Европу к повиновению Испании. В 1527 году Карл V взял Рим и отдал его на разграбление своим солдатам.

Это был конец итальянского Возрождения и власти Римского Папы, родилась Испания — империя, где никогда не заходит солнце и куда текут реки золота и серебра из колоний.

В Западной Европе в начале XVI века созрел «момент истины»: в 1517 году с Лютера началась Реформация, она исходила из северных германских княжеств с целью уйти от власти Римского Папы. В ответ Испания возглавила Контрреформацию с целью подчинить Западную Европу уже не Римскому Папе, а себе в форме священной Римской империи во главе с испанским королём.

Для целей Контрреформации испанским офицером Игнатием Лойолой был создан в 1534 году Орден Иезуитов, а ещё в 1522 году Лойола составил свои знаменитые «Духовные упражнения» — свод правил жизни истинного католика.

XVI век дал Западной Европе трёх великих изобретателей основ новых типов человеческого общежития (новых коммунальных правил) — это Лютер, Лойола и Кальвин.

Наиболее стройную и законченную идеологию Реформации создал Жан Кальвин (1509 – 1564 гг.), кальвинизм — пуританизм стал идеологической основой государств нового типа (капиталистических): Нидерландов, Швейцарии, Англии. Именно пуританизм создал протестантскую империю — США.

Ж. Кальвин снял главное противоречие лютеранства — предопределённость судьбы любого человека от Бога, что порождало апатию и фатализм и было несовместимо с концепцией «капиталистического духа». Кальвин ввёл аксиому о жизненном, т. е. светском призвании — теперь материальный успех человека в жизни стал свидетельством его «богоизбранности».

Наоборот, иезуиты полностью опровергают учения протестантов Лютера и Кальвина. Они учили догмату «свободы воли» и были категорически против догмата протестантов о предопределённости судьбы. Но огромным плюсом иезуитов была созданная ими система образования, система, на которой держится и современное образование. Именно от иезуитов в наших школах приоритет дисциплины, подчинение младших старшим, непререкаемое подчинение учителю, классному руководителю и директору.

Обязательную часть иезуитского образования при этом — главную часть — составляют «Духовные упражнения». Именно эти упражнения и лежат в основе привития новых правил жизни молодому человеку, люди становятся обученными фанатизму веры, самовнушению, они становятся управляемыми.

Протестанты отстояли своё право на новый тип общества в Тридцатилетней войне (1618 – 1648 гг.), в результате которой Западная Европа начала путь к капиталистическому обществу. Испания очень быстро оказалась на задворках Западной Европы и мировой истории, остался от её величия только Орден Иезуитов, который и сейчас жив и процветает, имеет более 150 своих центров подготовки по всему миру.

Вернёмся в нашу матушку-Россию образца 1558 года. На востоке Европы создано уникальное и огромное государство, не похожее ни на католическую Испанию, ни на протестантские Нидерланды и Англию, ни на Османскую империю Сулеймана Великолепного.

И главное отличие — в источниках накопления богатства как основы своего существования. У Московской Руси не было ни американского золота и серебра, ни мощного торгового флота, ни колоний и их колониальных товаров, ни работорговли, ни дани с огромных завоёванных территорий.

За 50 лет мирной жизни на русских землях сложились сельскохозяйственные общины монастырей, бояр и служилых дворян — при этом деятельность этих общин была прибыльной и взаимовыгодной для всех слоёв русского общества. В городах сложились прибыльные ремесленные и торговые общины-артели. Вся внутренняя и внешняя торговля была монополией русских купцов. Внешней торговлей, как главным источником «валюты» — драгметаллов, занимались специальные купцы по разрешению царского правительства.

Русское общество было самодостаточным, практически независимым от внешнего мира, при этом было способно содержать большое войско и госаппарат.

Государственная техническая система была сбалансирована и работала без кризисов воспроизводства внутреннего национального продукта.

Коммунальные правила, устоявшиеся в русском обществе и ставшие традицией, описал в своём «Домострое» протопоп Сильвестр, член правительства царя Ивана IV.

Схема общественного воспроизводства национального богатства очень точно может быть описана «Экономической таблицей» Ф. Кенэ¹⁴.

(¹⁴ Свою экономическую таблицу Ф. Кенэ изобрёл в середине XVIII века, но именно такая экономика была у нас в XVI веке.)

Такой тип общества, которое сложилось в Московской Руси за 50 лет эволюции как результат социального творчества всех слоёв общества, присущ азиатскому Востоку, прежде всего Китаю и Японии. Для русских земель это уникальный социальный феномен, сформировавшийся впервые за всю его многовековую историю.

Всё, что было раньше в области государственного строительства на Руси, всегда ориентировалось на Византию, на традиции и опыт Римской империи, государства прежде всего агрессивного и торгового. В обществах такого типа в основе богатства и благосостояния лежат, прежде всего, внешние источники, находящиеся в колониальной зависимости от метрополии. Эта традиция идёт ещё от Финикии и, конечно, Афинского города-государства.

Известен исторический феномен, когда на несколько столетий (начало этого феномена и приходится на XV – XVI века) Китай и Япония закрылись от внешнего мира. Такой тип общества: полная изоляция от внешнего мира, самообеспечение, — получил название «автаркия».

Очень интересна история создания автаркии Китая и Японии, роль Конфуция и монгольского завоевания, иероглифической письменности…

Но это предмет отдельного исследования и отдельной главы этой книги.

Московское царство середины XVI века, безусловно, уникальный европейский социальный феномен. По своей значимости он нисколько не уступает итальянскому Возрождению. Наоборот, в аспекте нравственности, общественных коммунальных правил, устоявшихся в русском обществе, он значительно превосходит все общества — государства эпохи Возрождения.

Очень важно понимать, что Возрождение не было общественным явлением, это было существование очень небольшого общественного слоя. При этом весь период Возрождения существовал на фоне безумной жестокости тех правителей, за счёт подачек которых и возникло, и жило Возрождение. Вся эта эпоха — время предательств, убийств, распущенности, развращённости…

История оставила нам литературный памятник страшной и безнравственной политики, безбожной этической (коммунальной) анархии — это всем известный «Государь» Макиавелли, символ антихристианского буйства высших слоёв той эпохи.

Если сравнивать нравственно-моральные общественные правила эпохи итальянского Возрождения и общества Московской Руси первой половины XVI века, то, получается, Западная Европа с возрождением — это антисистема, а истинное государственное образование — это состоявшееся христианское государство Московской Руси, государство очень молодое, ещё только в начале своей эволюции. Это государство имеет огромные конкурентные преимущества перед Западной Европой и Османской империей.

В чём уникальность Русского царства первой половины XVI века?

Именно в первой половине XVI века на территории северо-восточной Руси физически сложилось общество как скопление людей, постоянно находящихся в житейском соприкосновении. Люди были вынуждены своё поведение согласовывать с этим фактом, идти на житейские (коммунальные) компромиссы.

Мирные 50 лет стали главной причиной этого, население русских земель стало многочисленным и достигло 10 миллионов человек. Этот факт придал новый импульс социальной эволюции Московской Руси.

До этого много веков Русь представляла из себя простую техническую систему. Были самоуправляемые (самоорганизованные) общины — коммуны (миры, волости) с удельным городом, где сидел князь с дружиной. При этом у дружины не было земель. Земли было много, но мало людей, некому было извлекать из землевладения доход. Поэтому дружинники всегда жили при князе и кормились от него. Князь с дружиной раз в год брал с волостей дань, продавал её грекам и с этих денег содержал себя и дружину.

Иван III Васильевич после взятия Новгорода в 1478 году, присоединения к Москве части литовских земель и земель удельных князей разрушил старую систему собирания великокняжеской дружины из дружин младших князей: теперь войско стало единым, а бояре и служилые дворяне (боярские дети) вместо изъятых во владение Великого князя — государя своих вотчин получили поместья — вместе с пожизненной обязанностью службы (военной и гражданской) московскому государю. Поместье давалось только на время службы: есть служба — есть поместье.

Государственная техническая система из системы простой стала более сложной и уже требовала профессионального управления и специальных правил — законов (коммунальности).

В дальнейшем эту линию продолжил сын Ивана III от греческой царевны Софьи Палеолог — Василий III Иванович. Он дополнительно присоединил к Москве земли на северо-западе и земли Рязанского княжества. Теперь ситуация развивалась таким образом, что массово самообразовывались на свободных землях земледельческие общины — коммуны и общины промысловые. Они договаривались с владельцами земли: монастырями, боярами и дворянами, с Великим князем — государем (государевы крестьяне).

Очень важное обстоятельство: XV и XVI века — время периода потепления на русских землях. Под Новгородом и Псковом в парниках вызревали дыни и арбузы, земледелие стало очень привлекательным и давало хорошую прибыль земледельцу.

Монастырская колонизация Руси, усиление власти Москвы, спокойствие на границах принесли феноменальные результаты — Московская Русь стала многочисленной и сытой, в Москву пришла из Италии промышленность: литейное дело, строительство, производство обожжённого кирпича, художественные ремёсла… При этом движение в государственном строительстве шло встречными курсами: сверху обустраивалась военная и гражданская власть через поместную систему, снизу шёл процесс накапливания опыта земского самоуправления.

Вершиной профессиональных действий Ивана IV Васильевича и его правительства стала Земская реформа.

Радикальность и новизна Земской реформы середины XVI века беспрецедентна в мировой истории цивилизации.

Впервые царь-самодержец огромного по территории государства добровольно принимает решение отказаться от своих наместников в первичных пазлах своего царства — волостях и посадах, даёт право общинам, по-русски — «мирам», городским и сельским, вместо присылаемых волостелей выбирать самим из своей среды старост и мировых судей!

Наша историческая наука всегда внушала величие итальянского Возрождения и учёность Западной Европы — вольные города, архитектура, живопись, — но всегда стыдливо умалчивались жестокость, мракобесие и постоянные войны, грабежи во имя Христа в XVI веке. Не гении Возрождения были символами той Европы, а Инквизиция, антисемитизм, охота на ведьм, костры еретиков, сотни тысяч повешенных бродяг, массовый сгон крестьян с земли, лишение людей возможности жить от своего труда, процветающее ростовщичество, похоть, безбожие, работорговля…

На фоне этой реальности, а не выдуманной картинки, наш государственный феномен Московского царства, провозглашённый в середине XVI века — вершина государственного творчества, вершина ещё много веков для человечества недостижимая.

Общество такого уровня гармонии будет создано только в советском коммунистическом СССР в середине 30-х годов XX века.

Сохранился договор одной из поморских волостей с царём Иваном IV Васильевичем: царь обязался не назначать в волость своих волостителей, а волость обязалась платить царю оговорённую сумму налогов, в т. ч. на войско, на выкуп из плена (полоняный сбор), в случае войны — выставлять ополчение. Этот договор соблюдался до падения монархии в 1917 году.

Всё разрушил приступ сумасшествия царя Ивана IV, когда в 1564 году он учреждает опричнину.

Год 1564.

Ни чем, кроме рецидива умственной болезни царя нельзя объяснить опричнину.

Классик утверждает, что цена ошибки в государственном строительстве имеет самую высокую цену для всех слоёв общества, даже преступления власти наносят меньший вред.

Как могло бы быть!

Давайте представим, что русская армия и запорожские казаки с союзным нам гетманом Дмитрием Вишневецким остаются в Диком поле, где обустраивают новую южную границу и включают в состав Московского царства плодородные южные чернозёмы и земли войска запорожского, граница с Польшей и Литвой проходит по Днепру, левобережье отходит к русским землям. Строятся пограничные города, а вокруг них — крестьянские волости. Крестьяне — основа ополчения в случае пограничных конфликтов. Государственно-территориальный принцип устроения новых земель по принципу войска запорожского — организуются несколько областей: область войска запорожского, область войска донского, область войска астраханского, область войска касимовского.

На северо-запад посылается экспедиционный корпус с целью приведения к покорности ослабевшего Ливонского ордена. После побед 1560 – 1561 годов с целью избежания конфликта и полномасштабной войны со Швецией, Литвой и Польшей подписывается мирный договор по разделу Ливонского ордена, где Московской Руси отходят земли чухонцев (эстонцев) с островами и портами (Колывань, Нарва) до города Рига, который с западными землями отходит Литве и Польше.

Ни в коем случае не начинать войну на западе с Литвой и Польшей, не претендовать на бывшие русские города, например, Полоцк. Все силы держать на границе с Крымским ханством и южной границе с Польшей и Литвой, используя союзнический ресурс Запорожской Сечи.

Идея государственной гармонии всех слоёв мирного и сильного в военном отношении русского общества в самоуправляемых общинах-коммунах (мирах) городских и сельских, в добровольных и посильных денежных и натуральных налогах, в основе заинтересованности всех слоёв общества, значительное плодородие новых южных чернозёмов, как следствие — быстрый рост населения.

Параллельно южному движению казацкой православной колонизации, движение на восток, в Сибирь, к Тихому океану и границе с Китаем по реке Амур.

В области внешней торговли в 1550 году Иван IV заключил большой торговый договор с Англией через Архангельск и Северную Двину. Англия получила доступ к русскому корабельному лесу, который как воздух был нужен для строительства флота и конкуренции с Испанией — свой лес Англия извела.

Был нанесён смертельный удар торговой Ганзе; Англия открыла в Лондоне Сталелитейный двор, теперь была прямая связь Англии с Русью через Архангельск без Новгорода.

Приобретение чухонской (эстонской) части балтийского побережья приносит Москве выгоды торговли с быстро богатеющими Нидерландами — через Ригу и напрямую через Амстердам и Антверпен.

Московское царство при развитой торговле получает возможность для развития промышленности, прежде всего по производству чугуна и стали, металлического литья, через разведку железных руд и каменных углей (они есть в районе Тулы и Рязани и дальше к Курску).

Еще при жизни Ивана IV Васильевича Московская Русь могла стать самым могущественным и огромным государством Евразии с границами от Османской империи и Персии на юге, до Китая на Востоке, Польши и Литвы на западе.

К концу XVI население Московской Руси могло достигнуть 20 миллионов человек.

Как всё случилось наяву!

Своим решением напасть на Польшу и Литву, отозвать всё русское войско с юга, с границ Крымского ханства, разрывом союзнических отношений с запорожским казачеством, введением опричнины и сломом устоявшегося порядка во взаимоотношениях общин-коммун (миров) с Москвой, отходом от постепенной и кропотливой работы по обучению всех слоёв общества правилам местного самоуправления (новый тип коммунальности в государстве) Иван IV отбросил русское государство в своём развитии на 200 лет назад, во времена монгольского завоевания, только место монголов заняли свои: сначала безумный царь с опричниной, потом бояре, из мести и наживы раздиравшие русские земли на части и превратившие русские земли из мирных и процветающих в арену гражданского побоища.

Опричнина принесла главное зло. В сбалансированные по своим хозяйственно-коммунальным интересам волости и общины приходят новые волостели и помещики — при этом это были временщики, жившие одним днём: они не знали, что с ними будет завтра, не заменят ли их так же, как прежних помещиков и вотчинников, на место которых они пришли.

Опричник, являясь в своё новое поместье, что пожаловал ему царь, уничтожал всё связанное с прежними владельцами. Боясь мести, опричник с ближними отгораживался, создавал слободу, где селил своих привезенных дворовых людей. Для их содержания у общин-миров отнимались усадьбы и огороды, рынки и промыслы, община-мир беднела, нищала и люди бежали от такого помещика.

Благо бежать было куда: на Волгу и на Дон. Так вместо казацкого края, учрежденного сверху и полезного русскому государству, казачество самоутвердилось с коммунальными законами разбоя и грабежа.

Пытаясь понять историю царствования Ивана IV, нельзя обойти вниманием его первую жену — Анастасию Романовну из рода Захарьиных-Юрьевых. Есть очень доказательная гипотеза, что проект опричной реформы — прямое следствие её ранней смерти и желание царя впредь царствовать по-другому, самовластно: «Жаловать своих холопов вольны и казнить».

Наша отечественная историография всегда время царствования Ивана IV связывает с его личным участием в государственных делах, делит его царствование на два разных периода: период прогрессивный и ставший вершиной в развитии русского государства во главе с Рюриковичами (Даниловичами) и период после 1564 года — время поступков царя Ивана IV, впоследствии ставших причиной пресечения династии и краха самого Московского царства.

Если следовать исторической правде, то мы не сможем найти никаких доказательств личного участия молодого царя Ивана IV в государственных делах периода 1547 – 1561 годов, когда царь второй раз женился на черкесской княжне Марии Темрюковне. До 1547 года Московское царство управлялось, после смерти матери Ивана IV Елены Глинской, советом родовитых бояр во главе с Шуйским. После венчания на царство управление им перешло к младшему, неродовитому боярству во главе с Алексеем Адашевым и протопопом Сильвестром, ставшим духовником царя. Общий патронаж над молодым правительством Московского царства осуществлял митрополит Московский и Всея Руси Макарий, которому юный царь доверял безусловно. Именно митрополит Макарий и его детище — правительство Адашева — и составляли орган управления технической системы в форме Московского царства, юный царь был полностью освобождён от любой рутинной и постоянной работы по управлению своим царством.

Есть письменные свидетельства о личном участии Ивана IV в военных походах, например, при взятии Казани. Понятно, что на время этих продолжительных военных кампаний государством управляло правительство Адашева, так как юный царь очень любил с удовольствием проводить время: уделял много времени охоте и другим своим забавам .

Он очень рано женился, и его жена Анастасия полностью подчинила свою жизнь мужу. Современники свидетельствуют, что его супруга всегда была рядом, где бы муж ни находился. Во всех его поездках Иван IV и Анастасия в прямом смысле были неразлучны, и она всегда была готова выполнить любое желание мужа, причём немедленно, так как всегда была рядом.

За время своего короткого брака Анастасия родила Ивану IV шестерых детей — получается, что она постоянно была в положении. Любой мужчина знает, как в молодости хочется праздника. Иван IV не исключение: он наслаждался жизнью, благо у него был крепкий тыл — государство было очень успешным и быстро развивалось и богатело.

Всё поменялось со смертью Анастасии, смертью безусловно насильственной — она была отравлена. Этот факт документально подтверждён: в её останках найдено смертельное содержание ртути.

Известен факт непреходящей личной ненависти Ивана IV к родовитым боярским кланам, прежде всего к Шуйским: одного из них он казнил еще ребёнком, в 14 лет . Огромна заслуга митрополита Макария в нахождении компромисса, когда генетическая жестокость и ненависть к своему окружению у Ивана IV была «заморожена» более чем на десятилетие. И одна из главных причин — женитьба на Анастасии и создание вокруг юного царя комфортной жизненной среды со всем приятными атрибутами: всенародной любовью, достатком в государстве, блеском военных походов, роскошными пирами, охотой, любовью молодой жены и ее безотказностью, отсутствием в окружении ненавистных Шуйских и прочих.

Наверняка все знают о дурных наклонностях молодого царя. Была и наследственность: его отец начал своё княжение с того, что заморил до смерти своего племянника, которого Иван III сделал своим соправителем и венчал на царство по византийскому обряду.

Вокруг Ивана IV была создана специальная коммунальная атмосфера, где удовлетворялся любой его каприз, любые жизненные потребности молодого человека, но при этом властителя огромного царства. Такая реальность позволила спокойно заниматься сложнейшим делом управления совсем ещё молодым, недавно учреждённым государством — Московским царством.

Понятно, что орган управления ставшей сложной государственной системы состоял из многочисленного сословия управленцев. Царь видел вокруг себя только малый круг людей, не вызывавших его раздражения и подозрительности. Он был убеждён, что Алексей Адашев и другие обязаны ему всем в своей жизни, прежде всего в своём возвышении и его личном доверии.

Использование социального подхода при исследовании человеческих обществ, в том числе существующих и исторических, даёт совсем другое понимание известной через объективные факты реальности, и главное в понимании этой реальности — коммунальный аспект, поступки людей в созданной ими или для них коммунальной среде.

Феномен поведения психически больного Ивана IV в более чем десятилетний период первого брака с Анастасией можно объяснить только с точки зрения его полной совместимости и удовлетворённости во всех потребностях своего жития. Анастасия была идеальным «лекарством» от всего звериного в генотипе первого московского царя.

Смерть Анастасии фактически стала смертельным приговором только-только расправившему плечи молодому русскому государству.

Кому это было выгодно?

Это иллюзия, что в состав правительства Алексея Адашева входили только «боярские дети», неродовитое московское дворянство. Конечно, в деле управления успешным и богатеющим государством участвовали наиболее образованные и обученные делу управления дворяне, а такого уровня управленцы были прежде всего в среде старинных родов, где опыт служения и управления передавался из поколения в поколение. Нужно признать, что подавляющая часть русской аристократии была очень патриотична, религиозна и предана делу процветания русской державы — примеров этому огромное количество. Именно эти, наиболее ценные для страны, люди и подверглись впоследствии массовым репрессиям при опричнине. Они были теми, кто этой опричнине и противился.

Да, существовало меньшинство из очень древних боярских родов, недовольных своим положением отдалённости от трона и принятия важнейших решений, ещё были живы воспоминания о всевластии при малолетнем Иване IV. Гипотетически они могли использовать смерть Анастасии как повод для передела власти. Скорее всего совпало сразу несколько интересов.

Время смерти Анастасии — это время первых побед над ливонцами, время принятия решения о большой войне за западные и северо-западные, прибалтийские земли, за контроль над торговыми ганзейскими городами, прежде всего над Ригой. Эта война была очень выгодна англичанам — вот уже 10 лет действовал их торговый договор с Московским царством, устранение Новгорода и Риги сулило огромные дивиденды англичанам.

Главным противником полномасштабной войны на западе за счёт отказа от войны с Крымским ханством выступало правительство Алексея Адашева, единственное препятствие для английской торговой экспансии на русских землях. В этом контексте и нужно искать истинных заказчиков отравления Анастасии и последующего передела власти.

Правда, действительность превзошла все ожидания — единственным, абсолютным победителем от смены курса оказалась Англия. Английский московский проект приносил баснословные прибыли (сама королева Англии Елизавета I вкладывала деньги в акции Московской компании!) — 300-500 % прибыли на вложенный капитал.

Введение царём Иваном IV опричнины в 1564 году было актом отказа от старой, очень сложной для способностей никогда не занимавшегося профессиональным государственным управлением царя технической системы. После чего была создана очень простая новая техническая система.

Свойство всех сложных технических систем, в том числе социальных, в их уязвимости от функционирования главной части системы — органа управления.

Год 1572.

После набега крымского хана Девлета Гирея на Московское царство, когда он прошёл до Москвы, не встретив никакого сопротивления, а опричное войско из Москвы разбежалось, хан Москву сжёг, а некогда непобедимый и всемогущий царь Московский, гроза соседей, Иван IV согласился платить крымскому хану унизительную дань.

Это был идеологический конец проекта Ивана IV — сделать все волости русской земли бесправными источниками дани ему одному, на одному ему известные цели.

После сожжения Москвы 24 мая 1571 года исход русских людей в Дикую степь, на Урал и в Сибирь стал массовым явлением, остановить процесс умирания ещё совсем недавно цветущего государства было уже нельзя.

После 1572 года Иван IV понял , что натворил, весь ужас своего положения. Все его безумства последнего десятилетия царствования наглядное тому доказательство.

Сделав ставку на победоносную войну с западными соседями (Литвой, Польшей, Швецией), он лишь усугубил положение в государстве. Отказавшись от продолжения войны на любых условиях, он имел шанс уменьшить скорость падения и начать трудную и медленную работу по спасению своего государства. Но, необходимо признать, Иван IV был на это не способен, он вообще был не подготовлен к кропотливой государственной работе. Все его поступки — это постоянное «шараханье» от одних репрессий к другим, а государству был нужен покой, мир и избавление от постоянного страха разорения и смерти.

Очень похоже на утопающего в трясине: когда нужно успокоиться и искать вокруг себя опору, способную вытянуть тебя из трясины, а не панически совершать ненужные движения, лишь ускоряющие твою окончательную погибель.

Справедливости ради, в последнее десятилетие царствования Ивана IV ситуация в русском государстве была очень непростая.

Обнищавшие, а главное обезлюдевшие волости не приносили казне никаких налогов. Война требовала огромных расходов, недостаток в людях требовал привлечения наёмного войска — а это опять деньги. Условия получения денег от англичан становились всё кабальнее, а вывоз русских ресурсов, прежде всего корабельного леса, всё более хищническим.

Иван IV ищет деньги на войну любой ценой, одной из статей становятся питейные «пьяные деньги».

Водка на Руси появилась от генуэзцев из их торговых городов в Крыму. В XV веке при Иване III Васильевиче на Руси появилась первая винная монополия, согласно указу Ивана III: «Питуха из царёва кабака не имати и не гоняти, пока оный питух до креста не пропьётся». Иван IV превзошёл своего деда в собирании «пьяных денег» — видимо, деньги нужны были очень-очень. Иван IV делает кабаки заведениями государственными, бюджетными, теперь в кабаках только пили, закуски не подавали, а сам кабатчик имел статус чиновника и получал оплату со сбора. Более того, сбор был фиксированным, каждый кабак имел жёсткий план по продаже водки, каждая волость обязана была выпить сколько царь запланировал, хочешь — не хочешь. Была введена круговая порука, каждая община выбирала контролёра, гаранта выполнения плана и сдачи в казну «пьяных денег» — целовальника: он приводился к государственной присяге целованием креста. Не выполнялся план — целовальника наказывали, чаще всего прилюдно пороли за общество.

История жизни Ивана IV — пример хрестоматийный, этот случай должны изучать во всех университетах мира: наглядный пример нищеты любого властителя, если его поступки противоречат ожиданиям общества.

Нет способа насильно заставить людей волею случая или традиции, подвластных тебе, жить без гармонии личных интересов отдельного гражданина и интересов всего общества, включая интерес и желания властителя. Жаль, что именно русскому народу выпадает судьба быть участником этих исторических потрясений.

Обществу (социуму, государству) невозможно навязать противную ему волю, можно лишь пролить реки крови, но цель всё равно не будет достигнута, поступки каждого индивидуума будут этому противостоять. В конце концов миллионы и миллионы этих незаметных поступков «против» превращают любого «всесильного» властителя в ничтожество.

Именно это и произошло с Иваном IV Грозным, при жизни прозванным Душегубцем. Именно его необузданная гордыня и была истинной причиной пресечения великой династии Рюриковичей-Даниловичей, потомков младшего сына Александра Невского.

Год 1598

18 февраля 1598 года в Москве на Земском соборе в Кремле по предложению патриарха был избран новый, третий по счёту, царь Московский — Борис Годунов. 21 февраля он дал согласие на принятие избрания.

Именно 21 февраля 1598 года нужно считать официальной датой конца династии Рюриковичей, потомков первого московского князя Даниила, младшего сына Александра Невского.

Был ещё год 1591, год, когда не стало самого младшего сына Ивана IV — угличского царевича Дмитрия. Это произошло 15 мая 1591 года, ещё был жив бездетный его старший сводный брат, второй русский царь — Фёдор Иоаннович, человек набожный и мягкий, слабый здоровьем, неспособный к тяжелейшей работе по «врачеванию» государства, да и не обученный этому.

Именно Борис Годунов возглавил правительство при Фёдоре Иоанновиче. Объективно у него было время разобраться в проблемах государственного устройства, поставить правильный диагноз и предложить реформы по спасению умирающей государственной системы.

Заключённый с Польшей и Швецией мир, пусть унизительный и грабительский, давал передышку, время на проведение реформ.

Вопрос: какие это должны были быть реформы? Почему почти за двадцать лет не нашлось в Москве человека государственного, способного не допустить Смуты?

Вся наша историческая наука объясняет проблемы Московского царства конца XVI — начала XVII веков борьбой за власть между боярскими элитами, рисуя основных действующих лиц: Фёдора Иоанновича, Бориса Годунова и Василия Шуйского, — людьми профессионально негодными, по Аристотелю — профанами (идиотами) в политике. Это взгляд поверхностный и не позволяющий понять истинный генезис происходившего в то трагическое время.

Аристотель, действительно, в своём сочинении «Политика» утверждает, что творцами социальных изобретений являются политики, их политическая мысль подчинена выбранным экономическим принципам и принимает форму истинного государства-господарства или псевдогосударства — республики.

Аристотель разделил политиков на три группы: непосредственно политиков — творцов первичной государственной идеи, профанов (или идиотов) и философов.

Именно непросвещённость, невежество приводит к появлению во власти профанов и идиотов-антиполитиков, очень опасных для государства, способных довести народ в государстве до самоубийства.

Соответственно, политики-философы — это политики настолько просвещённые, что способны восстановить в разрушенном профанами и идиотами и умирающем государстве «систему верований».

Весь XV век и век XVI прошли под знаком передела мира после окончательного крушения империи монголов, созданной в XIII веке «повелителем народов» Чингисханом. Монгольская модель мироустройства оказалась очень привлекательной и живучей. Не подлежит сомнению, что именно эта модель стала основой создания государственной технической системы Османской империи и Московского царства Ивана III. Именно монгольский имперский принцип был положен в основу испанского колониального проекта.

Монгольская империя рухнула по объективным причинам — «застывшая» техническая система не может быть долго жизнеспособной и эффективной.

Есть хорошая абстракция — эволюционная теория естественного отбора Чарльза Дарвина, когда феномен мутаций при половом размножении позволяет виду улучшаться за счёт отбора лучших мутаций, и, наоборот, известен феномен вырождения биологического вида при размножении клонированием (корнеплодами, как картофель).

Сам монгольский проект Чингисхана был клоном гуннского завоевания — Империи Аттилы V века.

Все многоплеменные империи, образованные в результате завоевания, оказывались недолговечными, если в их основе — домостроительстве — лежал республиканский принцип или «общее дело» входящих в него племён (res publica — «общее дело»).

Очень актуален для нас, русских, пример Речи Посполитой или, в русском переводе, «общего дела» для объединённых Польши и Великого русского княжества Литовского .

В результате монгольского завоевания земли распавшейся Киевской Руси разделились на две неравные части: большая часть русских земель, западных и самых экономически богатых, вошли в состав новообразованного Великого русского княжества Литовского во главе с князьями-язычниками из литовских родов. Земли на востоке и северо-востоке попали в зависимость от Ханов Золотой Орды. Ярлык на правление этими землями от Орды получил Великий князь Владимирский или Великий князь Тверской, а с 1325 года центром государственного управления северо-восточными русскими землями становится Москва в лице получившего ярлык на Великое княжение сына Даниила Московского, Ивана I Калиты и поддержавшего его митрополита Киевского и Владимирского Петра.

За всё время подчинения московских князей Орде более сильное и богатое Литовское русское княжество оспаривало право быть единственным государством — наследником Киевской Руси.

Ещё со времён Александра Невского шли постоянные войны за русские земли на границах двух русских княжеств. Москва становилась сильнее, литовским великим князьям всё труднее и труднее становилось воевать за территории с Москвой. У литовских властителей появился союзник — католическая Польша. В результате и всё Великое русское княжество Литовское приняло католичество как официальную государственную религию, хотя большинство населения составляли русские, крещённые в православии.

Именно Иван IV своей войной за ливонские земли в результате вовлек Московское царство в полномасштабную войну с литовско-польским союзом, стал реально угрожать интересам этого союза и их территориальной целостности.

В результате Литва и Польша реально сливаются в Речь Посполитую, и главной целью созданного «общего дела» — республики — становится победа над общим врагом — Московским царством и захват его земель, прежде всего западных.

Символом реально созданной Речи Посполитой безусловно стал её первый не литовский властитель Стефан Баторий¹⁵.

(¹⁵ С 1447 года литовский князь Казимир стал и королем польским. Именно этот факт стал результатом польско-литовской политической — и религиозной впоследствии — унии.)

История создания, жизни и умирания Речи Посполитой очень поучительна. Нет никаких сомнений, что Речь Посполитая создавалась как проект антирусский и антимосковский, как «общее дело» католического Рима с главной целью получения контроля над огромной территорией с православным русским народом.

Немного истории. К XV веку Византийская империя представляла из себя небольшую полоску земли с городом Константинополем. Пытаясь получить помощь от католического Рима для защиты от турок-османов, руководство Константинопольской церкви во главе с императором Иоанном VIII соглашается на подписание Флорентийской унии в 1439 году, где признавалось подчинение Константинопольской православной церкви Римскому Папе и признание католических догматов. От русской церкви эту унию подписал митрополит Киевский Исидор.

Эта уния была сразу отвергнута Афонским греческим православным монашеским сообществом и Русской церковью в Москве.

Митрополит-униат, византийский грек, Исидор был низвергнут Собором русских епископов в 1441 году, а в 1448 году в Москве волею Великого князя Московского Василия II Васильевича и русских епископов был поставлен «митрополитом на Киев и всю Русь» святитель Иона из русских. При этом в его управлении находились и православные епархии в польско-литовском государстве. Избрание Ионы митрополитом было приурочено к году смерти византийского императора Иоанна VIII Палеолога (умер 31 октября 1448 года) — именно он и его ставленник Константинопольский Патриарх Григорий Мамма были последовательными сторонниками унии с католиками.

В 1458 году от Москвы отделяется Киевская митрополия. С этого момента появляются две митрополии на бывших русских землях: Киевская и Московская.

Киевская митрополия в составе польско-литовского государства начинает движение в направлении подчинения католическому миру, происходит принятие католичества литовцами.

Именно конфликт, связанный с отказом Москвы признать Флорентийскую унию и изгнание митрополита-униата Киевского Исидора в 1441 году стали мотивом польско-литовской унии 1447 года. Изгнанный Исидор находился после 1441 года именно в Киеве в Великом русском княжестве Литовском.

В 1453 году Константинополь был взят султаном Мехмедом II и стал его столицей. Константинопольский Патриарх стал подданным турецкого султана. С этого момента Русская церковь в лице митрополита, пока еще Киевского по названию, но уже Московского по сути (де-юре с 1458 года) Ионы становится автокефальной.

Время после взятия Константинополя — это время военной колониальной экспансии Османской империи в юго-восточную Европу. После побед над православными болгарами и сербами мусульманская Порта стала угрожать вторжением уже на земли мира католического, в том числе и польско-литовского государства.

Сложилась уникальная ситуация, когда у молодого русского государства появился союзник в борьбе с католическими Польшей и Литвой в деле защиты своих земель — Крымское ханство, союзное и Османской империи, и Московскому княжеству.

Этим ресурсом гениально распорядился Великий князь Московский Иван III Васильевич, сын Василия II Тёмного, первый Государь всея Руси, прозванный при жизни за это Великим и Грозным одновременно.

Именно в союзе с Крымской Ордой Иван III Васильевич совершил государственный подвиг — строительство успешного русского государства во главе с Москвой. Были отвоёваны и вновь стали русскими огромные территории на западе; весь экономический интерес был переадресован на юг и юго-восток, началась торговля с Персией и Османской империей через Крым; уже русские купцы доходили до Индии и Китая, Запад представляли генуэзцы в своих крымских торговых колониях.

Дело независимости русского государства идеологически Иван III решил через брак с наследницей константинопольского престола Софьей Палеолог и выдвинутую доктрину: Москва — второй Константинополь.

Согласие на брак с Софьей Палеолог Иван III получил от Римского Папы за согласие на военную помощь против Османской империи и признания Флорентийской унии. После пересечения русской границы посольства с Софьей Палеолог все папские легаты были отправлены обратно, до Москвы доехала только греческая царевна. Все предварительные договорённости были разорваны.

Именно с Ивана III Васильевича Великого у народившегося молодого русского государства появился уникальный шанс стать одним из самых богатых и развивающихся государств мира — и одним из сильнейших. Усилиями Ивана III русский народ нашёл своё историческое место между культурными традициями Азии, мусульманского мира и католической западной Европы.

Уникальность русского проекта в его изобретательской новизне. Московская Русь никого не копировала, она созидала свою, только русскую государственность, создавала русскую православную государственную традицию.

Созданная в Москве русская православная христианская традиция исходит непосредственно от апостолов Иисуса Христа, неразрывно связана с кириллицей и, как следствие, с русским и родственным ему языками.

«Язык и религия — это два великих дара, из-за которых стоит бороться до истощения сил и с изменой которым народ теряет свою самобытность и своё право на историческую роль».

Успенский.

Уникальность Московского православного государства — в его будущей всемирной исторической миссии.

«Московская Русь специально не искала и не домогалась для себя никаких исключительных прав и лидирующих позиций в мировой истории. Никакой «империалистический соблазн», о чём сказано невероятно много, русское национальное сознание не определял и государственного устремления не формировал. Его в христианско-эсхатологической природе православного мировосприятия вообще не существовало. «Соблазн» проявится значительно позже, уже при Петре I. Русь же не «перехватила эстафету» православной империи, а наследовала её от погибшей Ромейской державы».

Государь всея Руси Иван III Васильевич — это вершина династии Рюриковичей.

Как политико-экономическое завещание был создан действующий прецедент «русской машины» — правильной государственной технической системы русского социального феномена. Именно тогда были заложены и продекларированы изобретательские истины, актуальные до сих пор.

В будущем эти истины постоянно отрицались новыми властителями. Можно уверенно назвать Ивана IV Грозного, Петра I Великого, Екатерину II Великую, как самых известных и знаменитых, — это всегда являлось источником бед для русского народа и русской государственности.

«Отрыжки» отрицания этих истин мы наблюдаем в нашей современной жизни.

Главная истина, которую понял Иван III — это защита внутреннего рынка как экономической основы существования огромного по территории государства, которым становилась Московская Русь, или автаркия.

При этом государство не становилось на 100% закрытым, по образцам Китая и Японии того времени — внешняя торговля поощрялась, но была под прямым контролем центральной власти.

Экономическая автаркия — это обязательный принцип по созданию социальной, технической системы для очень больших, огромных территорий.

Русское государство исторически создавалось на землях Северной Евразии, в местах климатически очень суровых для жизни и производственной экономической деятельности.

Плодородные исконные русские области были утеряны после падения Киевской Руси и контролировались польско-литовским государством.

Именно географическое положение, наличие или отсутствие тёплых морей, суровый или мягкий климат, плодородные и не очень почвы, количество выпадающих осадков, среднегодовые температуры, количество солнечных дней, продолжительность зимы и многое-многое другое определяют форму и содержание закрытой экономики того или иного государства с большими территориями и протяжёнными границами.

Известен многовековой пример полностью закрытых экономик таких стран как Китай и Япония, нынешних мировых промышленных лидеров, государств с огромным населением.

В Японии многовековой феномен закрытости и самообеспеченности состоялся в наиболее «чистом» виде: много веков на Японские острова не ступала нога чужестранца, деньгами служили мешочки риса. У них не было функций накопления богатства и, конечно, они не предназначались для целей торгового капитала. Уровень доверия при обмене был настолько высок, что мешочки с рисом надёжно обеспечивали внутренний японский обмен — и никакой инфляции.

Кстати, знаменитая самурайская традиция, японские единоборства, этическая японская традиция — всё это родом из той, отгороженной от всего мира, Японии.

Этот период японской истории очень интересен и ещё ждёт своего настоящего исследователя, но сейчас нам больше интересен Китай.

Китай XV века — самая развитая технологически и технически страна в мире, Китай может делать всё и делает это лучше всех других.

Корабли Колумба и Магеллана — детские игрушки по сравнению с китайскими того времени; конечно, шёлк — это величайшее китайское изобретение; самое технологичное и наукоемкое сельское хозяйство — именно Китаю и китайцам человечество обязано культурами риса и сои; китайская утка, карп и вершина китайской мысли — технология поливного рассадного земледелия.

Считается, что тутовый шелкопряд был «приручён» на территории современного Китая примерно 5000 лет до н. э. , и тогда же была изобретена технология ткачества и первый ткацкий станок.

Мы ещё много чего не знаем о Китае. Что поучительно, китайцы и не стремятся кому-то доказывать своё первенство в изобретении многого, без чего немыслима современная цивилизация.

Мы не сказали о бумаге, порохе, чернилах, артиллерии, метательных машинах, ракетах, золотых бумажных сертификатах и первых бумажных деньгах, которые тоже родом из Китая. Именно золотые бумажные сертификаты стали основой первых итальянских банков, принесших всемирную славу Флоренции.

Получается, что в XV веке испанцы и португальцы, а позже — голландцы и англичане на своих несовершенных кораблях массово отправились искать «лёгких денег» — золота, серебра, колоний и дешёвых сырьевых товаров из них, в том числе рабов в американские колонии. Через 100 лет Западная Европа покорит Америку, Африку, Юго-восточную Азию, Индонезию, Индию… А Китай на все эти века отделился от всего мира и жил собственной жизнью.

Так кто же оказался в выигрыше? Где сейчас имперская Испания с реками золота и серебра из своих колоний, империя, где никогда не заходило солнце?

Где колониальные империи Голландии, Англии, Франции, турок-османов?

Официальная историческая доктрина утверждает, что европейцы XV века, находясь на более низкой ступени цивилизационного развития, чем Китай (об этом факте европейская историческая наука всегда умалчивает) в тоже время за счёт своей открытости, освоения морской торговли освоили весь мир, как источник своих богатств и источник приобретения знаний, а Китай много веков «варился в собственном соку», утратив своё первенство самого продвинутого государства мира.

После падения Римской империи Западная Европа была завоёвана и заселена германскими племенами, восточная Европа — славянами.

Много веков многочисленные германские княжества постоянно воевали между собой, так и не сумев объединиться и создать единый супер-этнос. Этот проект католического Рима полностью провалился после начала Реформации в 1517 году и Тридцатилетней войны 1618 – 1648 годов.

Западная Европа стала многоязычным «лоскутным одеялом», начинается эпоха торжества «капиталистического духа», рождённого в итальянских городах-государствах, символом которых, конечно, стали Флоренция и Венеция.

Эволюция «капиталистического духа» привела к конфедерации Евросоюза, где существует единственное объединяющее начало: «общее дело» — это контроль над мировыми сырьевыми рынками через эмиссию мировых валют — доллара и евро.

Будущее Евросоюза неразрывно связано с успешностью «общего дела» «коллективного Запада» — капитализмом как принципом построения его республиканской технической системы.

Совсем не обязательно, что капитализм — это вершина коммунальных взаимоотношений в обществе, наоборот, есть все признаки, что капитализм больше похож на «выжатый лимон»: испытывает огромный дефицит поиска ресурсов для своего развития, виртуализацию принципа частной собственности, реальность неразменности денег, договорную основу их покупательской способности, феномен криптовалют. Цивилизация безусловно в ожидании величайших изобретений «новой экономики», «новых денег».

Безусловно, это связано с прорывом в цифровых технологиях, системах обработки сверхгигантских данных, нейросетей и искусственного интеллекта.

Что это будет за новый мир? Новый капитализм или новый коммунизм?

Возвращаясь к Китаю XV века, необходимо признать переход китайского общества в режим полной автаркии гениальным предвидением его властителей.

Завоевание Китая монголами и 100 лет правления монгольской династии Хубилая многому научили китайский народ и, главное, его «лучшие люди» сделали из опыта этих ста лет правильные выводы.

Многие столетия, даже тысячелетия Китай был раздробленным и разделённым на много царств, постоянно воевавших между собой за первенство.

Внук Чингисхана Хубилай первым объединил Китай, создал огромное единое государство, существующее до сих пор практически в прежних границах.

Это благо Китай оценил и сделал главным принципом в своём государственном строительстве.

Китайская средневековая закрытость от окружающего мира, автаркия — это прежде всего сбережение единства народа, его единой государственности через прекращение междоусобиц, сбережение и умножение народа.

Современный монолитный, моноэтнический, единый идеологически Китай — это прямое следствие его многовековой закрытости от остального мира.

И сейчас коммунистический Китай верен тем же принципам своей государственности. Внутренний рынок Китая надёжно защищён от любой внешней экспансии, даже британские опиумные войны китайский народ пережил — во многом именно противостояние с британским капитализмом и предопределило будущий коммунистический выбор.

Всё, что мы, самоуверенные европейцы, считаем признаком непросвещённости и отсталости, китайцы тщательно оберегают и обращают себе в пользу, мудро думая о главных интересах своего народа, и не обольщаются на сиюминутную кажущуюся выгоду.

Казалось бы, иероглифическое письмо — отживший атавизм и не имеет никаких преимуществ перед письмом алфавитным, конфуцианство — древность, побеждённая коммунальными принципами демократии, но именно конфуцианство в своё время «сделало» Китай, сцементировало его, всегда выступало сдерживающим тормозом от поспешных социальных реформ. Такой же социальный тормоз — иероглифическое письмо. Именно эти два китайских столпа создали знаменитую китайскую бюрократию и особый китайский государственно-бюрократический строй. Всеобщая неграмотность китайцев в XIX веке была очень быстро ликвидирована коммунистами, когда это стало необходимостью для государства.

Всё, что мы говорим о Китае XV века, стояло и в повестке дня для Московского государства, учреждённого Иваном III Васильевичем.

Общим у молодого Московского государства и Китая было недавнее прошлое, связанное с монгольским владычеством. И Московская Русь и Китай сбросили иго силой объединенной нации, в нашем случае — это русский народ, идеологически объединённый христианской православной религией.

Как и новая китайская династия, Иван III понимает огромную важность закрепления в сознании русского народа новой реальности — независимого, огромного по территории, православного Русского государства.

Усилия Ивана III дали молодому государству многие десятилетия внутреннего спокойствия, начался процесс формирования нашей национальной традиции, присущих только русским правил коммунального общежития.

Всё это происходило на фоне происходивших в Западной Европе грандиозных перемен, известных как феномен Возрождения и возврата к ценностям античности языческого Первого Рима, финалом Возрождения стала Реформация.

Именно на «переломе» эпох, на границе века XV — ещё христианского и века XVI — уже века Лютера и Кальвина, века «иудеизации» христианства, в Восточной Европе и части Азии рождается русская государственность, как наследственное событие восприятия общечеловеческого цивилизационного опыта через экономико-политическую систему христианского православия.

Курс Ивана III на закрытость своего государства касался прежде всего западных границ, отгородиться было необходимо именно от тогда ещё католического, европейского мира, в котором уже бурлили страсти рождения новой коммунальной парадигмы: создать и укрепить непобедимый «капиталистический дух» как основу новой экономики, подготовить переход к республиканским безбожным принципам.

Западные, юго-западные и северо-западные рубежи новых русских земель были очень протяжёнными, Ивану III очень быстро нужно было решить вопрос создания многочисленного военного сословия и сословия управленцев-чиновников, служилых людей, опоры государственной власти.

Огромное количество людей ещё без опыта государственной службы стали обустраиваться на границах, сдерживая наших агрессивных соседей.

(С подобными вызовами столкнётся и советская власть после учреждения в России нового коммунистического общества новой республики — «общего дела» русского народа.)

Основной источник, из которого создавалось это служилое сословие, конечно, боярство и боярские дети. В основном это были выходцы из нетитулованного боярства, потомки бывших дружинников многочисленных русских удельных князей. Таких людей было значительное количество, и все они объективно искали государевой службы как главного источника своей жизни и жизни своей семьи.

Понятно, был необходим серьёзный стимул, чтобы массы этих, обученных военным навыкам, людей снялись всем семейством со своих насиженных мест и стали переселяться на западные, юго-западные и северо-западные границы.

Изобретательским решением Ивана III стало введение поместной системы, прежде всего — на землях приграничных, совсем недавно отвоёванных у Литвы, Ливонского ордена и других соседей.

Конечно, поместная система не была идеальным изобретением, скорее это было оправданным социальным компромиссом.

До введения поместной системы крестьянское сословие знало только государственные повинности в пользу Великого князя, при этом монастыри были освобождены от любых сборов ещё тарханными грамотами ханов Золотой Орды, «обелялись» доходы и сохранившихся удельных князей-вотчинников.

Теперь крестьянин из своих доходов должен был нести, дополнительно к государственным, ещё и повинности на помещика, получившего за и на время своей государственной службы в пользование земельные угодья с проживающими на них крестьянскими общинами.

Наряду с поместьями остались: монастырское землевладение, освобожденное от государственных повинностей, и небольшая часть вотчинников. Таким образом у крестьян оставался выбор условий своей работы на земле.

Иван III узаконил право перехода крестьян от одного работодателя или арендодателя к другому раз в год, осенью после уборки урожая — на Юрьев день.

К чести Ивана III изобретённая им техническая поместная система содержания ставшего очень большим государственного аппарата и войска оказалась жизнеспособной и была принята подавляющим большинством народа. Главным доказательством этого факта является почти двукратный рост населения Московского государства в эти десятилетия.

Поместная техническая система содержания государственного аппарата была создана и в Китае, и Японии, как необходимое условие самообеспеченности и закрытости. При этом у властителей Китая и Японии задача упрощалась тем, что их крестьянам некуда было бежать, прикрепить крестьян к земле можно было силой.

Знаменитые японские самураи и китайские мандарины — это и есть новые помещики, опричники властителей.

Русский вариант поместной системы, изобретённый Иваном III, был безусловно демократичным, ненасильственным — это наше, только русское изобретение, образец создания правильного коммунального феномена.

Именно эту, очень хрупкую и основанную на общественном, социальном, коммунальном компромиссе, техническую систему и сломал Иван IV Грозный введением опричнины!

Именно отсутствие изобретательского гения помешало Борису Годунову провести правильные государственные реформы и отвести от Московского царства надвигающуюся катастрофу, фитиль которой зажёг Иван VI введением опричнины и десятилетиями ненужной войны с Польшей и Литвой.

Возможно, что избежать Великой Московской смуты было уже объективно невозможно, введение с подачи Бориса Годунова крепостного права в 1597 году тому доказательство. Пали династия и её царство.

Виктор Батурин©

(Продолжение следует)

фото взяты из открытых источников

---