Юрий Лужков: большое видится вблизи

Лужков — это то большое, что видится и в близи. Еще вчера он жил, а уже сегодня мы понимаем масштаб этого человека. Мы чувствовали его и вчера, просто смерть, это такая штука, которая подобно драпировке, падает с фигуры, превращая ее в памятник, обнажая в штрихах и деталях.

Впрочем, лучший памятник Юрию Михайловичу — это Москва, его Москва, которую он поднял из разрухи и превратил в европейский город. И сколько бы сегодняшнее руководство столицы не перекраивало мегаполис, расчерчивая его бордюрами и укрывая плиткой, фундамент, заложенный Лужковым, уверенно проглядывает своей кладкой и углами, на нем и стоит сегодняшняя столица.

Пожалуй, больше всего прежнего градоначальника ругали, что он превратил улицы столицы в бесконечную барахолку, где торговали на каждом шагу люди разных национальностей.

А городничий думал о жителях, об их удобстве, о том, что им надо как-то работать, зарабатывать и кормить семьи. И эти зачастую неудобные, неформатные, а то и смешные торговые точки кормили своих владельцев и продавцов, позволяли выжить.

Да и населению было удобно покупать необходимое чуть ли не у подъездов, а не выстаивать очереди в пятерочках и магнитах, как это происходит сейчас.

В своей жизни реального Юрия Лужкова я видел лишь раз. Мы отмечали 85 — летие газеты Московский комсомолец, тогда я работал в этом издательском доме, его директор Павел Гусев приятельствовал с мэром столицы, тот приехал поздравить любимое издание, в подарок привез две симпатичных овцы( наступал Год Шерстистой), эти животные радостно блеяли на юбилее, словно отдавая дань уважения чувству юмора руководителя столицы.

О Лужкове выскажутся многие, мой голос в этом хоре вряд ли будет слышен, но его сила в том, что он не лицемерен, а искренен.

Когда-то Москва встала передо мной, простым парнем из села, в своем колоссальном великолепии, в современной архитектуре, в огнях и эстакадах, и это, как я уже говорил, был город, созданный Лужковым.

Иногда мне было в нем трудно, но почти всегда тепло, а иногда и радостно, и празднично.

Да, там жил праздник. Праздник возрождения. Это был Ренессанс, в самом полном смысле этого слова. И его автором был Юрий Лужков.

Он мог быть жестким и сентиментальным, принципиальным и даже беспринципным, но он был честным, как та ушедшая славная эпоха, символом которой  он стал. Он мог быть и бессердечным, управление огромной агломерацией требуют и таких качеств, но, как оказалось, и у него есть сердце.

Теперь во всем этом звучит нечто из Умы Турман:
«Проститься
Нету сил закрываю
Я глаза закрываю
Сквозь туман уплывая
По аллеям столицы»…
Спасибо Вам, Юрий Михайлович за то, что мое время, на каком — то своем участке, совпало с Вашим.

Спасибо, ведь благодаря и тому, что Вы были на этом свете, и я прожил, быть может, самую яркую страничку в своей жизни.

Царствие небесное, Великан!

член Союза журналистов России